Татьяна подняла руку – перекреститься, но вдруг все поняла и уронила руку обратно на ватное одеяло. Настя улыбнулась и исчезла в темноте коридора. Только мелькнуло белое праздничное платье.
Когда Татьяна выбралась на кухню, когда отсыпала себе решительно и щедро горсти таблеток – матери-сердечницы, отца-диабетика, снотворное от Ольги Докторши… Когда лила в ковшик водку мужа-Валерки и глотала все это горстями, Криса в доме уже не было.
Он подошел к машине, обернулся и посмотрел на зеленый домик.
Девушка-водитель выкинула на снег дотлевший окурок и процедила:
– Я б ей, суке, устроила свадебные гулянки…
– Не судите… – сказал Крис, забрался в машину и сонно запрокинул голову.
А потом случилось странное. Телефон зазвонил днем. Крис от неожиданности уронил на пол любимую кружку, желтую, с китайскими нежными цветами. Кружка разбилась вдребезги, на полу образовалось чайное озерцо, в котором плавали узорные ветви.
Из коридора выглянул негритенок и застыл в нерешительности, сжимая в черной ручонке незажженную свечу.
– Не надо, – сказал Крис. – Или… подожди.
Телефон звонил все настойчивее. Трубка трещала и подпрыгивала.
– Подожди, – повторил Крис, примериваясь к этой непонятной ему дневной трубке. – Может, и понадобятся…
Негритенок его уже не слушал. Он гонял по полу разлитый чай.
– Алло, – осторожно сказал Крис трубке.
Сквозь трамвайный гул прорезался нетерпеливый голос.
– Послушай меня! Это очень важно! Я должен сказать…
– Ты ошибся… – сказал Крис, но трубка уже молчала, и далекий трамвайный грохот утих, а в комнате вдруг стало холодно. Так холодно, что зеркало покрылось морозным узором, а негритенок посерел и обмяк.
Крис поднял его жесткое тельце и отнес на кровать. Укутал в шерстяной плед, не обращая внимания на облачка пара, в которые превращалось дыхание. И на свои разом посиневшие пальцы внимания тоже не обратил – думал.
Обдумывал то, что случилось. Мертвые не звонили днем – это было правило, которое Крис сам же и установил, когда ушел из родного города и создавал свою службу доверия.
На подоконнике задвигалась маленькая фигурка. Солдатик с сожалением бродил между аккуратными грядками.
– Померзнет к черту капуста… – сказал он и сплюнул, махнув рукой. – Эх… Ты чего сидишь, немчура? Испугался?
– Нет, – ответил Крис. – Но я не думаю, что стоит вмешиваться. Если это и ошибка, то… – Крис умолк. В голове все-таки не очень укладывалось.
– А капуста моя? – сурово спросил солдатик. – Нехай помирает?
Крис посмотрел на подоконник.
– Через час все закончится. Правила есть правила. Человек, соприкоснувшийся с Запредельем при жизни, уничтожается констрикторами. Они работают быстро.
Солдатик молча смотрел на кочаны.
Тогда Крис решился. Протер зеркало рукавом, поставил над владениями солдатика оранжевый абажур с золотыми кистями, надел куртку и вышел.
Транспорта на этот раз не было. Крису пришлось самому выбирать маршрут и платить за проезд, используя смешные смятые бумажки, которых в шкафу у него давно набрался целый чемодан. Чемодан был старым, оклеенным изнутри обоями, потертым и рыжим. О нем Крис вспоминал с удовольствием – хорошая полезная вещь.
По улицам гулял северный ветер. Резкий, пронизывающий, он забирался даже в подземные переходы и пасовал только перед душным и людным метро.
В метро Крис внимательно изучил карту, установил маршрут и даже успел посчитать время. Карта Крису понравилась – разноцветная, с блестящей поверхностью. Может, в награду за какое-нибудь задание ему и достанется такая же, но пока ничего похожего не попадалось.
