Откидываясь на плетённом стуле, подставляю лицо солнцу, греюсь в его лучах. Легкий едва заметный ветерок приятно щекочет лицо. «Как же всё-таки здорово за городом, вдали от суеты и шума», — отмечаю про себя. Слышу голоса, доносящиеся снизу, встаю с места и подхожу к ограждению террасы.
— Это папа там играет в теннис? — спрашиваю, замечая на дальнем дворе двоих мужчин, в одном из которых узнаю отца.
— Да, он.
— Ого, кажется, он неплохо проводит время, — комментирую я, наблюдая за игрой.
Отец энергично двигается, не пропуская ни одного удара противника. Я любуюсь им: какой же он все-таки красивый, высокий и статный мужчина. На нем белая футболка-поло и шорты. Его подтянутое тело свидетельствует о том, что отец регулярно занимается спортом.
— Он просто пока ни о чём не подозревает, — слышу усмешку в голосе мамы.
Оборачиваюсь к ней, приподнимаю вопросительно бровь. Вижу, как в её глазах, направленных на меня, плещется злорадство. На её губах едва заметная кривая ухмылка.
— Что ты имеешь ввиду? — спрашиваю я.
Свожу брови, стараюсь понять, о чём она говорит. Мои мысли мечутся из стороны в сторону. Настойчиво смотрю на маму, но она продолжает молчать, словно наслаждаясь моим замешательством.
— Камилла, доброе утро, — на террасу выходит Мелисса, за ней шагает горничная с подносом в руках. — Ты пропустила завтрак.
— Да, — отвечаю коротко.
Слова матери до сих пор звучат в ушах. Она так ничего и не ответила. Решаю, что позже поговорю с ней. Отгоняю от себя всё тревожные мысли и чувства и сажусь обратно за стол.
— У вас настолько чудесно, что я спала, как убитая. А утром не могла расстаться с подушкой, — говорю Мелиссе.
Женщина улыбается в ответ. Пока горничная сервирует стол, она разливает чай в чашки, пододвигая одну из них мне, и садится за стол. — Я рада, что тебе удалось отдохнуть, дорогая.
— Спасибо, а где все остальные? Я никого не заметила, пока шла сюда, — спрашиваю, удивляясь, что в доме тишина, несмотря на большое количество гостей.
— Девочки решили покататься на лошадях, Адэм их сопровождает. А женщины спустились к пристани.
— А, вот оно что, — протягиваю в ответ.
— Подкрепись немного, — советует Мелисса.
Я бросаю взгляд на стол, беру свежеиспеченную булочку, намазываю маслом и медом и, отправив её в рот, жую с наслаждением.
— Мне нравится у вас, — возвращаюсь к беседе. — Я бы тоже предпочла жить в таком месте. Порой, город утомляет.
Делаю глоток чая, ощущая пряный терпкий вкус бергамота.
— Приезжайте к нам почаще, — наблюдая за мной, произносит женщина. — Не обязательно ждать приглашения. Я всегда рада вам.
Мама странно хмыкает, поддаётся вперёд, и, сузив глаза, пристально смотрим на неё.
— Мелисса, дорогая, расскажи, как часто ты устраиваешь смотрины для сына? Или это впервые?
Я невольно дёргаюсь от её слов, пребывая в шоке от её внезапного выпада.
— Смотрины? — переспрашиваю я, не уверенная в том, что правильно расслышала и поняла, о чём речь. — Что ты имеешь в виду, мама? Какие смотрины?
У меня вырывается короткий смешок. Замечаю, на долю секунды в глазах матери Адэма вспыхивает неприязнь, пальцы сильнее сжимают ручку чашки. Затем, она берет себя в руки и мягко улыбается маме.
— Ради всего святого, не говори глупости! Кто в наше время занимается подобным? — не сдерживаюсь я.
Молчание Мелиссы бьёт по нервам.
— Что скажешь, Мелисса? Я всё неправильно поняла? Все пять семей, что приехали сюда случайно имеют дочерей брачного возраста?
