По счастью, эта сцена длилась недолго.
Лифт остановился.
«Пятый» с внутренним вздохом облегчения подумал Лео.
– Позвольте, – сказал зуав, мягким жестом отодвигая барышень в сторону.
Багаж уплывал в коридор, а Лео ещё колебался, не решаясь пройти мимо странных спутниц.
Впрочем, мысль о том, что сейчас двери закроются, и придётся двинуться дальше вместе с весенними монстрами (вот только куда? неужели вниз? они ведь даже спросили, куда идёт лифт!) придала ему решимости и он протиснулся между явно умышленно загородившими ему путь и уже откровенно смеющимися Сциллой и Харибдой.
Двери закрылись и лифт продолжил своё движение…
«Неужели вверх?» ошеломлённо подумал Лео.
Звуки лифта действительно затихали где-то в поднебесье.
«Но ведь там нет этажей!»
Или все-таки есть?
– Ваш номер, сударь! – пропел зуав с дальнего конца коридора.
Лео нерешительно двинулся по коридору, поглядывая вправо и влево, схватывая взглядом на ходу номера комнат.
А с этими номерами творилось что-то неладное!
В них не было никакой системы, никакой последовательности. За номером «три-девять-девять-пять» почему-то обнаружился номер «два-семь-один-пять», а за ним…
«Стоп, система всё-таки есть!» поправил сам себя Лео.
Номера комнат заканчиваются на цифру «пять». По крайней мере, те номера, что он успел увидеть.
Он – на пятом этаже. Стало быть, вполне резонно предположить, что последняя цифра – номер этажа.
Почему-то последняя, а не первая.
А остальные три?
Что в его случае значит семёрка, потом пятёрка, потом ещё одна семёрка?
Быть может, и ничего.
Просто красивый симметричный номер. Двенадцать на двенадцать.
Или дело совсем в другом? И у номера есть секрет?
Спросить у парня-носильщика?
Глупо, он же ключами точно не занимается и в отельные тайны не посвящён. Он в самом низу местной пирамиды, зачем донимать его расспросами.
Тогда кого донять? У кого спросить? И допустимо ли здесь выпытывать отельные тайны?
Зуав терпеливо ждал у двери.
Лео привычным движением поднёс ключ к причудливо изогнутой латунной ручке…
Но там не было замочной скважины! Вообще – никакого отверстия.
Только бордовое, лакированное дерево рядом с молочной панелью дверного косяка.
– Здесь, – коротко пояснил зуав, показав на середину двери.
И тут только не слишком внимательный от природы Лео заметил вырезанный из чёрного дерева лик сатира, разинутый в усмешке рот которого и был, похоже, той самой замочной скважиной, которую Лео безуспешно искал ниже по двери.
Лео покрутил ключ, примеряясь к сатирным устам, и вложил его аккуратно в эбонитовые ножны.
Попытался повернуть, но ключ замер как вкопанный, удерживаемый невидимыми упорами.
– И отпустите руку, – продолжил инструктаж зуав, перехватив растерянный взгляд постояльца.
Лео послушно разжал пальцы.
Ключ неслышно и плавно повернулся на пол-оборота.
Дверь приоткрылась.
– А ключ теперь можно забрать, – и зуав, хозяйским жестом открыв дверь нараспашку, покатил тележку вглубь номера.
«И назад крутить не надо?» мысленно уточнил Лео.
Но вслух лишних вопросов задавать не стал, а просто вынул легко подавшийся ключ из пасти сатира.
«Хм… хитрый замочек»
Лео не любил мрачные тона и потому с удовлетворением отметил, что дизайн номера не совпадает с депрессивной расцветкой двери.
Впрочем, благородная старомодность отделки настолько бросалась в глаза, что было очевидно: архитектор жил в те времена, когда само понятие «дизайн» либо не было общеупотребительным, либо не использовалось вовсе.
