1) «наука информационного общества» – как поверхностное, излишне доступное изложение (сошлемся здесь на идеи лидера эпистемологически оснащенного социального конструкционизма К. Джерджена, который указывает на риторическую функцию сциентичной и непонятной ученой речи в производстве эффекта «научности» и авторитетности научного знания7) – акцент при этом делается на способах подачи информации, а аксиологический характер описаний указывает на приверженность интерпретаторов идеалам классической рациональности, в которой разделены истинное и ложное, научное и ненаучное, высокое и низкое. Критика подхода к популяризации научного знания, проинтерпретированной в категориях его упрощения, содержится в дискурсивном исследовании Грэга Майера. Майер предлагает рассматривать популяризацию не просто как совокупность текстов, а как специфическую совокупность социальных действий, объединенных в практику, с особым типом деятеля, способами взаимодействия и социальными эффектами8;
2) «наука информационного общества» – как наука потребительского общества – интерпретации в духе марксизма и неомарксизма с акцентом на возможности/невозможности соблазна в репрезентации научного знания (С. Жижек), критике фетишистской и реификационной природы поп-науки, анализе способов потребления научного знания;
3) «наука информационного общества» – как наука массовой культуры – при подобной трактовке акцент делается на зрелищный, развлекательный, гедонистический компонент популярной науки; особое внимание уделяется визуальным эффектам, используемым в подаче информации и превращающим картинку, отсылающую к научному событию (факту, случаю) в самодостаточный аттракцион9;
4) «наука информационного общества» – как наука для обывателей – эта трактовка популярной науки отсылает одновременно к предельно развернутой и открытой структуре коммуникативного пространства, а также к форме репрезентации информации; этот случай можно рассматривать как актуализацию в медийном контексте старой дихотомии обыденного и научного знания. В частности, Жан-Клод Бико отмечает, что именно различие между обыденным знанием и формами организации научного дискурса было одной из базовых его характеристик в классической системе координат10. Софи Мойран предлагает смягчить эту оппозицию, рассматривая популярную науку как место встречи между специалистами и общественностью11;
5) «наука информационного общества» – как наука для прессы – или, что зачастую оказывается тем же самым, наука, производимая прессой. Здесь, главным образом, учитывается роль и заинтересованность прессы в производстве научных событий (так, известны случаи, когда в качестве научной сенсации подавалась информация о приостановленных, неудавшихся проектах – реальность успеха и открытия была целиком смоделирована и поддержана массмедиа). Так, Росслин Рид12 анализирует фокусированные интервью журналистов, освещающих научную проблематику в медиа, и ученых с точки зрения их непростого отношении к репрезентации научной информации в СМИ. Она подчеркивает, что характер отношений между заинтересованными сторонами (журналистами и учеными) может быть неизменно описан в категориях конфликта, что не в последнюю очередь определяется отсутствием «джентльменского кодекса» в освещении научных достижений. Автор отмечает, что неизбежность рисков при подаче научной информации способствует формированию нового типа научности, а также нового типа социальности;
