Ю. И. Ляпунов пишет, что уголовно-правовые нормы – запреты «не регулируют социально ценные отношения… Уголовный закон не раскрывает перед членами общества развернутую положительную программу общественно полезных действий, в совершении которых заинтересовано государство»[57]. Как раз в этом-то, на мой взгляд, и проявляется специфика уголовно-правового регулирования; нет необходимости в формулировании подробных правил позитивного поведения, достаточно, чтобы было выполнено одно, но принципиальное: чтобы установленный уголовно-правовой запрет не был нарушен; чтобы лица соблюдали в своем поведении незыблемость этого запрета. Ф. Р. Сундуров по этому поводу справедливо замечает: «… и в этом случае уголовное право регулирует свой срез общественных отношений, возникающих в связи с регламентацией в уголовном законе преступления и совершением преступных деяний конкретными лицами»[58]. Еще точнее выражается Т. В. Кленова: «Указывая на недопустимость определенных видов поведения, уголовно-правовые нормы методом исключения предопределяют правила должного поведения членов общества. Не установление наказания за преступное деяние, а требование правомерного поведения – вот главное в содержании уголовно-правовых норм»[59].
Спецификой охранительно-предупредительных уголовно-правовых отношений следует признать разную, а чаще – низкую интенсивность взаимодействия субъектов правоотношений. Взаимодействие выражается в осознании лицами факта существования уголовно-правового запрета и уголовно-правового регулирования и в ненарушении ими того и другого; для государства взаимодействие с лицами, которым адресован уголовно-правовой запрет, заключается в его принятии и изменении при возникновении необходимых для этого обстоятельств; соответственно суть взаимодействия проявляется в соблюдении уголовно-правовых запретов одной стороной и в невключении механизма регулятивных уголовно-правовых отношений другой стороной.
Интенсивность взаимодействия субъектов правоотношений высока только в одном случае: при наличии обстоятельств, исключающих преступность деяния. Полагаю, что эти отношения, выделяемые, как показано выше, другими авторами в самостоятельную группу уголовно-правовых отношений, вполне укладываются в рамки охранительно-предупредительных отношений[60]. Механизм охраны позитивных отношений здесь несколько отличается от обычного механизма охраны. Его усложняет наличие обстоятельства, исключающего преступность деяния. Собственно, от охраны требуют отношений, которые возникли в результате наличия таких обстоятельств. Если соблюдены все условия правомерности поведения лица – это охранительно-предупредительные отношения. Их содержания не меняет и возможный факт возбуждения уголовного дела, в рамках расследования которого происходит установление правомерности поведения лица, действовавшего при обстоятельствах, исключающих преступность деяния. Взаимодействие сторон здесь выражается, таким образом, в совершении лицом деяния, внешне похожего на преступление, при обстоятельствах, свидетельствующих об отсутствии общественной опасности, противоправности и наказуемости такого деяния; и в установлении государством в рамках законодательно прописанной процедуры правомерности этого деяния. При нарушении условий правомерности поведения лица, действующего при обстоятельствах, исключающих преступность деяния, охранительно-предупредительные уголовно-правовые отношения трансформируются в уголовно-регулятивные
