Особенная - страница 7

— Уважаемые, а может вы объясните причину столь бурного моего пробуждения? — пошутил я. За что и получил прикладом автомата по хребту.

— Закрой пасть, сопляк. Сейчас обыск проведём и поедешь досыпать в отдел, а потом по этапу, — сказал один из ментов.

— Э, какой обыск? На каком основании? — начал я возмущаться, извиваясь, как гусеница, лёжа на полу.

— Озеров Назар Валентинович?

— Он самый, — ответил наглому менту.

— Попал ты Назар Валентинович, — со смешком сказал он.

— Товарищ капитан, мы нашли орудие убийства, — сказал тот, кого я не видел.

— Ну всё, ребят, пакуйте его. Озеров Назар Валентинович, вы обвиняетесь в убийстве Свиридова Станислава Григорьевича и Свиридова Кирилла Денисовича, — защёлкивая на моих руках наручники, произнёс капитан.

— Назар, что происходит? Назар! — громко кричала мама, цепляясь за меня, как за спасательный круг.

— Всё будет хорошо, мам! Позвони Лёше! — успокаивал её.

— Хорошо. Я сейчас позвоню, — размазывая слёзы по щекам, кивала она головой.

— Хватит болтать! На выход! — рявкнул ментяра и, как щенка поволок меня на выход.

4. Глава 4

— Озеров, на выход, — гремя увесистой связкой ключей, приказал конвоир.

— Куда? — не вставая со шконки, задал ему вопрос.

— На выход, щенок! Или так понравился казённый дом? Могу организовать постоянную прописку, — верещал, как резаная чушка, красномордый мужик.

— Начальник, не нервничай, я поинтересовался из чистого любопытства, — медленно поднимаясь со своего места, обратился к нему.

— Руки за голову, лицом к стене, — рявкнул он, когда я оказался за тяжёлой, железной дверью камеры.

— Эй, полегче, начальник, а то я подумаю, что ты мне в подружки набиваешься, — язвил, когда тот проводил досмотр.

— Мразь малолетняя. Таких как ты нужно в младенчестве топить, как котят, — шипел разгневанный надзиратель.

Три длинных тёмных коридора с обшарпанными стенами, восемнадцать камер за массивными дверями с маленькими окошками для передачи баланды, один лестничный пролёт, очередной досмотр и вот он долгожданный солнечный свет, светящий так ярко, что глаза слепнут от этих лучей. Выйдя за пределы территории зоны, я встал как вкопанный, озираясь по сторонам в надежде увидеть того, кто вытащил меня из этого ада на земле.

Сорок семь дней, проведённых в тюрьме, оказались очень полезными. Не то чтобы это место можно назвать курортом, но помимо конченых людей я встретил там вполне интересных персонажей. Особо знакомится ни с кем по своей инициативе я не планировал, но имена людей, в убийстве которых меня обвинил, были слишком известными, чтобы я остался незамеченным. Пара авторитетов приглашали меня на дружескую беседу, хотя поначалу мне показалось совсем иначе. Ещё бы, когда тебя под покровом ночи скидывают со шконки местные шестёрки и тащат хрен победи куда, не особо надеешься на дружелюбие. Сказать, что я труханул это ничего не сказать. Благо всё оказалось действительно не так как показалось вначале. Эти достопочтенные мужчины с благородной сединой в волосах и рисованными перстнями на каждом пальце своих рук, хотели выразить свою благодарность за то, что Сивы больше не топчет эту бренную землю. Несколько дней после нашего общения мне казалось, что возможно было глупо с моей стороны честно признаваться этим людям в том, что я никакого отношения к этому не имею, но я решил, что врать им чревато отправится вслед за Сивым. И моя честность сыграла мне на руку. Как-то так получилось, что после этого я оказался в самом ближнем кругу этих законников и в общем-то моё заключение прошло не так уж и плохо. Чай, сигареты, шоколадные конфеты, даже девочек приводили, но вот этим благом я побрезговал воспользоваться. Мы много разговаривали с ними о политике, о том, что скоро в стране станет совсем худо, о родителях, о спорте, искусстве, женщинах. Один из них наизусть читал стихи Есенина и говорил, что на воле его ждёт любимая синичка. Как-то за очередной партией в шахматы тот который был старше сказал мне, что выйдя на волю, я решу пойти по тёмному пути и когда наступит этот момент я должен буду представить лицо своей матери и отказаться от этой черноты, поглотившей мою душу. Он, как провидец предсказывал мне моё будущее, Жаль, что в тот роковой момент я не вспомню его слов.