– Но ты заверил ее, что он местного разлива. Откуда тебе известно про женские мотивы в картинах, идиот?
– Отвечаю, – неторопливо качнулся Леопольд. – В пивном баре. Бармен все уши законопатил рекламой этой выставки. Напрягал всех призывами пойти на нее. Парни даже рот хотели ему зашить, чтобы не слушать больше про Хаюрдо. Он и пел про женские мотивы в картинах. Про то, что художник любил и любит рисовать реальность. Что у него есть картины нашего города. Что всякий уважающий себя горожанин, если считает себя современным человеком, просто обязан знать искусство Хаюрдо и должен посетить его выставку. А раз так, я и решил, что этот парень местного разлива. И тогда подумал, что Эльвире может быть интересно потолкаться среди его полотен.
– Почему же сам не пошел?
– Так я не считаю себя современным человеком, – хохотнул он.
– Ты что, второй Хаюрдо, что ли? – остывала она. – Из древности прыгнул в нашу действительность?
– Нет, конечно, – потер рукой впалый живот, – но, между прочим, история мира мне больше нравится, чем то, что меня окружает. Вот и все.
– Нет, Леопольд, это не все, это только начало! – посулила Лилия и решительно потребовала: – Собирайся. Тебе придется отправиться со мной в бар и показать того бармена!
– Ты что моим мужиком командуешь? – заегозила Эльвира, вспыхивая. – Заведи своего и командуй им сколько влезет!
– Да какой он мужик? Посмотри на него! Недоразумение.
– Меня устраивает! – парировала Эльвира.
– Именно, – округлил глаза Леопольд, привставая на пальцах, чтобы казаться выше ростом. – Почему бы тебе, Лилия, одной не прогуляться? Я дам адрес. Топай.
– Не крутись, как уж на сковородке, – подогнала она. – Шевелись, шевелись!
Тот нехотя зевнул и потянулся:
– Хорошо, черт с тобой! Мне собраться – только подпоясаться. Кстати, я уже собран. Переобуюсь, и все.
Пивной бар находился неподалеку. Весь в разноцветных красках. В кирпичной стене белая дверь и белые окна. Над дверью заметная черно-желтая вывеска. Ступени крыльца в бордовой плитке. Сбоку нержавеющие перила. Леопольд не был здесь завсегдатаем, но время от времени заглядывал в него. Помнил лица барменов, да и бармены его. Сейчас за стойкой был юркий белобрысый парень, в руках у которого все горело. Встретил Леопольда вопросом, которым встречал каждого:
– Как обычно или на троих? – взглядом показал на Лилию и Эльвиру, остановившихся у стойки.
– Я бы не отказался один за троих, – хохотнул Леопольд.
– Понятно, – ответил бармен.
– Не спеши, не спеши! – немедля вмешалась Лилия. – Сначала на трезвую голову поговорим.
– Говорите, – согласился бармен.
Откашлявшись, Леопольд начал:
– Я был здесь два дня назад.
– Возможно, – согласился бармен, подбрасывая бутылки. – Я не запоминаю, кто в какой день бывает.
– За стойкой находился другой бармен. Я его первый раз видел. Такой кучерявый. Нам с ним поговорить бы, – попросил Леопольд.
– Кучерявый? Нет у нас такого! – категорически бросил белобрысый.
– Как нет? Чернявый, кучерявый, – повторил Леопольд.
– Говорю: нет ни чернявых, ни кучерявых. – Парень показал в улыбке зубы. – Нас тут двое: я и Дима. Но он рыжий.
– Да знаю я рыжего! – затоптался Леопольд. – Но не он. Рот у чернявого такой большой. А еще, когда разговаривал, размахивал руками.
– Повторяю: в нашем баре нет такого бармена. Вероятно, ты был под этим делом, – щелкнул себя по горлу, – и перепутал бар.
– Трезвый я был как стеклышко, – озадачился Леопольд. – А чья смена была в тот день?
