– Ах, жуть какая! – сказала она и изобразила, как кладёт ручку на стол.
Доктор Аккерман попытался перевести разговор. На что-то обыденное. Что-то нормальное.
– Мне сказали, что вы не ели. Возможно, сейчас, когда вы завершили работу…
– Похоже, что я совершенно потеряла аппетит. Как думаете, почему, доктор? Каков ваш прогноз? – Пруденс попыталась вывести доктора на откровенность, но тот поддаваться не желал.
– Давайте сначала немного поговорим. Я могу присесть?
– Пожалуйста.
Доктор Аккерман опустился на табурет.
– Я так понимаю, вы просили о встрече со мной.
Их взгляды встретились, и доктор Аккерман немедленно узнал пациентку. Он помнил это лицо; когда-то оно было очень известно. Пруденс Пок его реакция польстила.
– Вот видите, доктор. Вы меня знаете.
– По вашим книгам. И, разумеется, я видел вас на некоторых ток-шоу. В основном, в канун Хэллоуина.
– Да, в это время я очень занята. – Пруденс Пок подвинула свой табурет ближе. – Выходит, вы мой поклонник?
Этот вопрос застал доктора врасплох, и Пруденс с огромным удовольствием смотрела, как тот старается увильнуть от ответа.
– Мы сейчас говорим не обо мне, дорогая моя. Мы говорим о вас.
– Но я тоже знакома с вашей работой, доктор. Я знаю обо всём, что вы делали.
Доктор Аккерман с благодарностью кивнул. Он сам был в каком-то смысле писателем – на его счету было тринадцать научных бестселлеров, в каждом из которых он рассказывал об особых случаях неизлечимого безумия. Для автора ужасных сказок было естественно использовать такие книги в своих исследованиях.
– Вы прекрасно образованы, доктор. Скажите мне, вы верите в жизнь после смерти?
Доктор Аккерман глубоко вдохнул. Он чувствовал, что санитар наблюдает за ними через смотровое окошко. Нужно было отвечать осторожно. Доктор на собственном опыте знал, что неверные слова могут привести в ярость даже тихих больных. Так что он дал стандартный ответ:
– Во что верю я – не так важно. Важно то, во что верите вы, дорогая моя. Меня интересует только эта истина.
– Ах, истина? Это важно. – Пруденс Пок сняла очки. В её взгляде была абсолютная уверенность – ни тени сомнения.
– Memento mori.
– Прошу прощения?
– Me-men-to mo-ri, – повторила она, смакуя каждую гласную. – Вам знакома эта фраза?
У доктора было общее представление.
– Разумеется, это латынь. Если память меня не подводит, фраза означает «помни о смерти». – И он добавил вполголоса: – Словно о ней можно забыть.
– Близко, доктор. Очень близко. Но всё же это означает «помни, что ты умрёшь».
Доктор Аккерман был возмущён тем, что его поправили – слишком уж незначительной была разница.
– Эти слова… они имеют для вас какое-то особое значение?
– Все слова, которые относятся к смерти, имеют для меня особое значение. Смерть – это моя работа, доктор. По крайней мере, была. Могилы, упыри, гоблины – этим я зарабатывала себе на хлеб с маслом.
– Но вы перестали писать. Почему?
Пруденс сурово посмотрела на него, а затем улыбнулась, словно доктор Аккерман сказал что-то очевидно глупое.
– Ну же, доктор. Вы – мой самый большой фанат. Вы знаете гораздо больше, чем хотите признавать. Но ничего. Я сыграю в вашу маленькую игру. По правде сказать, я не написала ни единого стоящего предложения за несколько последних лет.
– Как вы полагаете, почему так вышло?
– Полагаю… Я просто перестала верить. – Пруденс Пок поднялась на ноги, и довольно высокий доктор Аккерман вдруг почувствовал себя маленьким. – Я перестала верить в духов и гоблинов, которые населяли мои работы. А когда писатель перестаёт верить, то и в его слова перестают верить. Его чернила высыхают, так сказать.
