Казалось, у нас была идиллия. Флирт,
воздушные поцелуи и его слова:
— Дашка! Я так соскучился! Ну, когда же,
когда же ты вернёшься, и мы отправимся в метро? Помнишь? А наш бар?
Я чуть не плакала.
— Дашк, я без тебя даже не могу есть
мороженое, — однажды признался Зеленов.
— А у нас его вообще нет.
— Вот ты приедешь…
И я возвращалась на родину в ожидании
любимых объятий, заодно хотела ему сделать сюрприз. Сладости из-за рубежа, куда
его не отпустили даже на концерт, мерчи, подписанные «звёздами» и лично мной
нарисованный его портрет. Все это я везла ему, мечтая о том, что наконец-то мы
будем вместе.
Но в любимом городе первой мне
встретилась Настя, и я ошиблась. Она не десять килограмм набрала, а все
тридцать, увы. Видимо, изумление явно отразилось на моем лице.
— Ой, а ты на себя посмотри! Отощала
совсем! Тебя явно тогда Камилка сглазила, только в обратную сторону. Смотри,
где твоя легендарная задница?
Я и не знала, что моя пятая точка
когда-либо обрастала легендами.
— Еще посидишь так рядом и вообще
очуфыришься. А я ведь тогда говорила, мой глаз надо надеть.
Опять я не понимала, о чем она твердит.
— Она всю кровь из тебя выпила и
похорошела. А вот ты, как тля прозрачная. Ни рожи ни кожи. А вспомни, какой она
была страшной? Да Гуля ей фору давала!
Видимо, речь шла о Камиле. Неужели она
так похорошела? Стоп! А я что? Хуже, что ли, стала выглядеть? Да не может быть!
Я это я! Как всегда! Ведь ничего я в себе не меняла! Даже красилась так же, как
и раньше!
Наверное, Настька просто обиделась, и я
ей сказала:
— А я тебе тоже подарок привезла.
Короткова взглянула на меня с
недоверием, а я добавила:
— Вкусненький.
Вот это слово ее сразу преобразило. Я
слишком хорошо знала свою подругу. Пробовать что-нибудь новое она очень любила
и делала это частенько.
Пригласив ее к себе, разумеется, я стала
у нее выпытывать. Я знала, что пока Короткова ест — слова не контролирует.
Тогда можно узнать её личное мнение. Настя — любитель уклоняться и говорить
обтекаемо.
— Да что с ним будет? Даш, ну, он —
часть космоса, черный и бездушный. Только «звездить» умеет. Мне кажется, его и
присушить невозможно. Тут хоть тонну шаров в небо запускай, до него все равно
желания не дотянутся. И свечи его сердце не отогреют. Он — черная дыра. Всё
поглотит и один хрен. Льдиной останется. Ещё и заморозит.
— Ты говоришь о Зеленове? Или уже о
своем новом парне?
— О ком, о своем?! О каком парне?! Я
одна и моему Ваське никогда не изменю! А он мне не изменит, потому что
кастрированный! У нас с ним взаимность и полное взаимопонимание! Не надо мне
никого! А такого, как твой Зеленов, упаси Господи! Уж лучше сглаз Камилы! Чтоб
она окосела, ехидна близорукая!
О Зеленове все же шла речь.
— Но ты же говорила, что он может
любить.
— А я и не отказываюсь от своих слов, —
словно в воздухе, переобулась Короткова. — Я говорила, что теоретически ты
можешь его духовно призвать через космос, и он откроет свое сердце. А ты
практиковала аффирмации? — спохватилась она.
Черт! Совсем забыла!
— То-то. Чего тогда удивляешься? Просто
так даже кошки не родятся. Вот я практикую и уже два килограмма сбросила. Вот
попробуй, и, гляди, у тебя все получится. Может, возьмёт и поменяется человек?
Чего в жизни не бывает?
Дело в том, что я знала как раз, что в
психологии так не бывает. Ведь мы отвечаем только за свои чувства. Невозможно
кого-то загадать или заставить любить через космос. Любовь либо есть, либо ее
нет.
