– Дюкон сказал, у нас одна попытка. Что это значит?
Адила кашлянула, словно готовилась рассказать стихотворение.
– В Крипоти нет привычного времяисчисления. Тут все считается игровыми циклами или, как Дюкон назвал, попытками.
– Я все еще не понимаю, – говорю.
Вмешался Валситар и мягким голосом дополнил:
– Игровой цикл начнется, как только вы покинете таверну или город, и закончится, когда вы вернетесь.
Я почесал висок.
– Ну, у нас куча времени тогда, разве нет?
– В каком-то смысле, но я бы не радовался.
– Почему? – спросил настороженно.
– Игрок не может долго находиться за пределами безопасных зон. В стартовой локации это два города: Старый Меритиф и Новый. За их пределами враждебные земли, где становится опаснее с каждой игровой фазой, так что тебе все равно придется быстро вернуться, даже если сильно захочется отсидеться вне города.
Я вздохнул и переглянулся с Адилой. Девушка выглядела мрачно, словно не знала того, что поведал псиомант.
Я решил поинтересоваться:
– Тебе сильно страшно?
– Здесь жутковато, – говорит девушка, и я только заметил, что короткие черные волосы на ее голове лежат словно приклеенные. Как парик, не иначе. То ли детализация херовая, то ли так подфартило при создании образа. Это я еще себя со стороны не видел, да и несильно хочется.
– Вот и мне жутковато, – говорю Валситару. – Понимаешь, жутковато, а должно быть вообще пиздец. Мы же в другом мире все! Как такое может в голове уложиться-то, а?
– Ах, вот ты о чем, – Вал понимающе покивал. – Тебе кажется странным, что ты слишком мало паникуешь. Ну, это просто. На этот вопрос у меня ответ есть.
– Какой? – слегка поторопил псиоманта.
– Смерть, – выдал он тут же.
Мы с Адилой молча и внимательно рассматривали парня в плаще. Вал развел руками, глядя на нас поочередно.
– Что? Я не шучу. Чем чаще вы умираете, тем больше становитесь частью Крипоти. До первой смерти все игроки чистенькие, а их разум еще пока крепко держится за старую реальность, но стоит хотя бы раз умереть, и становится легче. Окружающий мир начинает казаться все более обычным, сечете?
– Смерть? – переспрашиваю, а сам стою и думаю. Умер первый раз я рановато, как мне кажется. Игра толком не началась и бац! А как воскрес, так вроде и втянулся постепенно во все.
Постучал Адилу пальцем по плечу.
– Ты когда умерла первый раз?
– На берегу, – говорит девушка. – Меня монстры загрызли.
Тут же вспомнил синекожих вурдалаков, из-за которых пришлось сматываться с берега. Считай, самое начало. Адила погибла еще раньше меня, раз такие дела. Девушку слегка потрясывало, но в панику не кидало, как и меня.
Другое дело – Ифос. Серовласка совсем расклеилась, и это было видно сразу же.
Спрашиваю:
– А что с Ифос? Она ведь тоже должница, значит тоже погибла, вот только ей, походу, вообще нехорошо.
Адила посмотрела на нас с Валом. Псиомант тоже с интересом ждал ответа.
– Она убила сама себя, – ответила Отличница. – Не знаю, может дело в этом, но смерть ей совсем не помогла.
– Вал, – говорю, глядя на парня в плаще. – Тут штрафы какие-то за суицид?
– Без понятия, – ответил псиомант.
Присмотрелся к нему и спросил:
– А ты когда впервые погиб?
Валситар почесал лоб и отклонился на спинку стула.
– Давненько уже, раз ты спросил. Меня зафигачил старик на берегу. Зарубил косой.
– Да ладно! – переглянулись с Адилой. Девушку ответ псиоманта тоже повеселил.
– Я не удивлен, – говорю, – мужик нервный.
