– Вчера ты тоже его поддерживала?
– Конечно. От привычки так просто не избавиться, – замолкаю, надеясь, что он тоже расскажет что-нибудь о себе. Он видел меня голой и уязвимой, уже можно было бы. Но он молчит. Но я молчать не хочу. – А ты чем занимаешься? Помимо работы?
– Блог я точно не веду. Не выношу соцсети, – бросает корочку в опустевшую коробку и, облокотившись на спинку стула, складывает на груди руки. – Ты обещала рассказать, почему убежала из дома.
– Я этого не обещала.
Отщипываю кусочек от своего куска. А впрочем, почему бы и не рассказать?
– Ладно, не такая уж это и страшная тайна. Отец решил выдать меня замуж. За сына своего бизнес-партнера.
Бровь Матвея приподнимается удивленной дугой.
– В смысле – выдать замуж? Насильно? Как бы не девятнадцатый век.
– И сказал я ему о том же! – радуюсь, что, очевидно, нашла в его лице поддержку. – Мне только восемнадцать не так давно исполнилось, ну але! А он: "И что такого? Вы с Глебом давно знакомы, надежный проверенный парень. Будешь за ним как за каменной стеной" и прочая подобная чушь. Представляешь?
– Может, отец дело говорит?
– Ты издеваешься? Глеб Самойлов – мажорик, сын его друга, с которым у отца давно общий бизнес. Он всерьез считает, что династический брак – это в порядке вещей и ничего такого в этом нет. Но разве это нормально, скажи, выбирать партнера без любви, исключительно по расчету? Только потому, что эта партия – «проверенная»?
Матвей отводит взгляд на окну и почему-то мрачнеет, но на этом я не заостряюсь, с упоением продолжая делиться наболевшим:
– Он не страшный, кстати. Ну, Глеб. Моя подружка Лика вообще от него торчит.
– Ну и? – возвращает внимание мне. – Так в чем тогда проблема? Не урод, не бедный.
– Так я его не люблю! Да что там – он мне даже особо не нравится. Мы и сходили-то всего на несколько свиданий, ставим другу лайки на фотках. На этом все.
– А есть тот, кто тебе нравится?
Вопрос с повохом?
Почему-то хочется верить, что да.
Что таким образом он хочет выяснить, зацепил ли он меня сам.
– Возможно, – уклоняюсь от прямого ответа. – Но он точно не мажор. Он старше меня и… вообще из другого круга. Мы мало знакомы и речи о влюбленности пока не идет.
Не знаю, понял он намек или нет, но больше на тему ничего не уточняет.
– И ты убежала только для того, чтобы не выходить замуж?
– Ну, в общем-то да. Мы поссорились с отцом, я назвала его планы бредом. И пригрозила, что если он будет и дальше нести подробную дичь, я просто свалю из дома и больше он меня не увидит. А утром проснулась и подумала – зачем тянуть. И убежала. Ты считаешь меня полной дурой?
И мне действительно важен его ответ.
– Нет. Ты отстаиваешь свое право быть свободной. И какой бы способ не выбрала – это смело и достойно.
Он нравился мне и раньше, но после этих взрослых, взвешенных, спокойных и правильных слов я ощущаю, что начинаю таять как карамель на солнцепеке.
Никогда со мной такого не было. Никогда еще я не хотела не просто любоваться симпатичным парнем, но и говорить с ним. Что-то обсуждать, чем-то делиться. Понимать, что тебя слушают и слышат .
И при этом обладать внешностью телезвезды и преступно шикарным телом?
Так не бывает.
– И не жалко отца? Он же волнуется, наверное. Ищет.
Кухня уже полностью во власти сумерек, почти ночь, но мы почему-то не включаем свет. И эта интимность располагает открываться еще больше. Пусть даже не совсем взаимно.
