– Не, я тем не верю, которые кремы заряжают. А твоим приходится верить.
– Ну, тогда слушай. Двое моих хлопцев, я тебе о них уже говорил, в районе ничего не почуяли. Вообще ничего. Но оба они были в квартире одной из пропавших, где она прожила последние четырнадцать лет. Ей тридцать семь, домохозяйка. Работали с ее фотками и личными вещами. Так вот, один сразу и однозначно ее похоронил. А другой очень долго щупал и сказал, что Ци ее чувствуется.
– Федя, Ци – это жизненная энергия, да?
– Абсолютно верно. То есть она жива. Но он убежден, что связи с этим миром, с вибрациями планеты, у нее нет. Понял?
– Нет конечно.
– Объясняю на примере. Компьютер работает, но выхода в онлайн у него нет. Вроде бы она жива, но как будто в далеком космосе. Говорит, впервые с таким сталкивается. Я им дал вещи и фото двух других. Результат абсолютно идентичный. Один говорит, что они в могиле, другой – что живые, но не на земле.
– Федь, и как нам эта мистика поможет?
– Не знаю… Мне размышлять помогает.
– Могут твои хлопцы ошибаться?
– А как же… Конечно, могут.
– Ну, Федя, давай развивать.
– Развивай. Ты же у нас мент.
– Сыщик, – поправил его Васютин. – Картина такая. Пропадают граждане, которые не должны пропадать. Очень положительные, без дерьма в биографиях и головах. Семейные, то есть нагруженные социальными обязательствами и человеческими привязанностями. Граждане отборные, а не кто попало. То, что все они в момент исчезновения были не за рулем, хотя тачки имеют, говорит об отборе. Иначе бы они метили место исчезновения брошенной машиной. А кто-то этого не хочет.
– И среди них нет силовиков. Пока, во всяком случае, не было, – встрял хиппи.
– Да, Федя. И это тоже. Или этот «кто-то» не любит мундиры, или совпадение. Если исключить совпадение, то это еще одно доказательство отбора. Итак, сам механизм. Есть вероятность, что пропавшие видят какой-то объект, который не видят другие. Некий фантом, так? Так. Муляж чего-то обыденного, но с какой-то притягательной особенностью. Они вступают в контакт, и с ними что-то происходит в чисто физическом смысле. В наших координатах от них ничего не остается, даже одежды или вещей.
– Ну, или мы не можем их найти, – задумчиво добавил Малаев.
– Ну, или так. И как тебе картинка? – ехидно спросил Васютин и отвернулся к экрану.
– Для меня, товарищ подполковник, очевидно то, что все это – результат осознанных, разумных, спланированных действий, – невозмутимо ответил Малаев. – Ты, Кирилл Андреевич, очень правильно заметил, что те, кто пропадает, в нормальных условиях пропадать не должны.
– Хочешь сказать, что это делается для привлечения внимания? – с произнес Кирилл.
– Для скорейшего привлечения внимания. И еще для того, чтобы сразу была видна сверхъестественность всего этого. Если бы маргиналы пропадали – тысяча реальных объяснений бы нашлась. А так – необъяснимо, мистика. Я уж про полное отсутствие следов и не говорю. Нам, товарищ подполковник, силу демонстрируют.
– Допустим. А цель? Кто-то понтануться хочет?
– Цель есть. Должна быть. Кирюха, а ты в инопланетян веришь?
– Не-а. Только в МКС. А в конторе верят?
– Да черт их знает…
– Ну что, Федя. Мы прогрессируем.
– Ты прогрессируешь. Я, товарищ милиционер, знал, что здесь замешан иной разум, еще когда мы на баскетбол ходили.
– И что с того? Пока мы цель и механизм не объясним, это все схоластика и самолюбование, друг мой.
