– А теперь, любезные мои, вы крепко удерживаете этот прекрасный инструмент. А вы, душа моя, – обратилась я к Антошке, – начинаете раздвигать и задвигать меха, как будто растягиваете эспандер.
Расширяющиеся глаза, отвисшая челюсть и частое моргание после неприкрытого разглядывания, явно говорило, что солдаты ошарашены. Правда после нескольких пасов Антошки, все трое стали испытывать прямо-таки упоение и самодовольство. На этом подъёме мы начали готовиться к концерту.
Наша безумная четверка напрашивалась на комплименты. Именно комплименты, так как мой взгляд говорил всем, кто хотел усмехнуться в наш адрес, что лучше заткнуться и делать свое дело, а не стебаться над моими помощниками. Другие члены нашей агитбригады, увидев это лицедейство, прям рвались из трусов лишь бы съёрничать.
Настало время концерта. Клуб битком. Похоже, пришли буквально все, даже дежурившие на границе.
Мы начали выступление. Мои помощники, старались изо всех сил, хотя несколько раз чуть не случилось фиаско. Мое увлечение перекрывало длину клавиатуры, и в азарте я слишком давила на инструмент. Иногда Антошка не успевал раздвигать меха и что? Правильно – никакого звука.
Блин, да ладно! Звук! Мой уничтожительный взгляд говорил без слов! И тут же заставлял солдат вернуться к синхронности и ритму.
По окончанию концерта гимнастерки у моих помощников были мокрые. На лбу выступал пот, а руки, когда они отпустили инструмент, дружно выбивали морзянку. За их героические усилия женская часть нашей агитбригады вознаградила солдат поцелуями.
После концерта был праздничный ужин. Незабываемый ужин. В честь приезда агитбригады из главного штаба выделили внушительный список продуктов, а также вкусности, которых не привозили на заставу. Повар потирал руками и планировал, что часть еды останется и перепадет солдатам. Но никто не предполагал, что мы вечно голодные студенты.
Переместившись в столовую, мы расселись за столами вместе с солдатами. Под бурные аплодисменты мы начали есть. Быстро поглощая тарелку за тарелкой, мы не заметили, что солдаты потихоньку начинали столбенеть. Их замершие лица и руки, как в детской игре: «Раз, два, три – морская фигура на месте замри!», изображали разных морских обитателей.
Мы же смели на столе все под чистую. Разве что тарелки не вылизали. Как тут наш чудесный повар вынес пирог с лесными ягодами.
Ох, какой же аромат он источал. И как же вкусно было его есть и запивать из эмалированной кружки чаем с травами. На этой заставе повар был из Сибири. Тайгу знал как свои пять пальцев. Знал, какие травы и когда собирать, какие ягоды и где найти.
Аромат и вкус пирога я вспоминала еще долгое время.
Сейчас я все еще ощущаю этот аромат, когда вспоминаю о том веселом и беззаботном времени.
Хорошо, что на момент всех этих весёлых и беззаботных дней студенчества я смогла прислушаться к голосу разума и позволила себе эту беззаботность. Позволила радоваться той жизни.
Так важно быть в мире со своим разумом, и не тратить время на корректировки своего сознания на то, что не хочешь делать. Правда уже периодически мелькали в голове слова: «Но как же, ты должна!», «Ведь это неприлично!», «Надо делать как все!» – ну и по списку. Хорошо, что эти мысли еще не перекрыли воздух к свободе. Свободе мыслей и желаний.
