Тимми принялся набивать трубку той безымянной, но дорогой смесью, которую, как подметил Уинтер, владельцы оксфордских табачных лавок с удовольствием готовили по договоренности со студентами, считавшими это вопросом принципа. Потом он посмотрел на куратора с некоторым вызовом.
– А знаете, я пока ни в чем не уверен. Ваша жизнь представляется мне достаточно приятным существованием в кругу коллег и друзей, хотя несколько скучноватым.
– Так и есть, – Уинтеру сразу вспомнились Буссеншут, Маммери и Бентон.
– И, мне кажется, способностей у меня вполне достаточно.
– Вне всякого сомнения.
– Мне послышался сарказм в вашем голосе. Так достаточно или нет?
– По крайней мере, вы для этого в нужной степени ленивы. И проблема здесь не столько в способностях, сколько в темпераменте. А теперь дайте мне, пожалуйста, минут десять, чтобы закончить с газетой, и мы поговорим о чем-нибудь гораздо более интересном.
– Разумеется, о Пауке.
Заручившись компанией Уинтера, Тимми уже не слишком торопился посвящать его в дальнейшие детали своей домашней ситуации. Он порылся в карманах.
– Послушайте, нет ли у вас спичек? Я собирался стащить коробок в студенческом общежитии, но как-то забыл об этом.
С недовольной гримасой Уинтер достал из кармана спички.
– Насколько я понимаю, вы вполне обеспеченный молодой человек, и потому не вижу причин в необходимости красть спички у людей, которые их оплачивают для всех студентов.
Тимми сонно улыбнулся. Он позавтракал у Уинтера, умяв порцию копченой рыбы, омлет из двух яиц с беконом, свой собственный поджаренный хлеб, а заодно и ломоть, предназначавшийся для хозяина, причем намазал на них добрую треть банки джема.
– Мне кажется, – сказал он, – я тоже в какой-то степени оплачиваю покупку спичек для всех.
– Вы оплачиваете едва ли одну спичку из десятки. На остальные идут деньги, завещанные колледжу давно усопшими благодетелями вроде Уильяма Чалфонта, Ричарда Лиса, сэра Хэмфри Боуна и некоторых других. Оксфорд берет с вас в качестве платы за обучение пенни, отдавая втрое большую сумму.
– Tant mieux[15], – не без нахальства бросил Тимми. Этот юнец в точности знал границу того, что прощалось по молодости лет. И потому добавил не без ехидства: – Некрологи они обычно печатают на шестой полосе.
А сам взялся за свежий номер журнала «Современная поэзия».
Уинтер, действительно имевший привычку первым делом просматривать некрологи, демонстративно принялся знакомиться с новостями юриспруденции. Но прошло совсем немного времени, и Тимми, внимательно прочитав несколько стихотворений, а потом с любопытством и не без внутренней насмешки изучив рецензии на них, решил вернуться к прежней теме. Он отложил журнал в сторону и неожиданно жестко спросил:
– Que faire?
– Не совсем понял, в чем суть вопроса.
– Que faire? Это означает: «Что делать?»
– Спасибо за перевод.
– Я вот что имею в виду. Предположим, вы действительно даете мне так называемое «либеральное образование». Но что в итоге я приобретаю? Какие, черт побери, получаю реальные знания? На тот случай, если мне вдруг вздумается найти себе работу. На что я годен?
Выигрывая время, Уинтер поднялся и сунул «Таймс» в свой чемодан, лежавший на багажной полке.
– Вы считаете, – спросил он затем, – что это имеет отношение к цели нашей нынешней экспедиции?
– Не знаю. Но вопрос задаю совершенно серьезно. Мне интересно, зачем, если верить вашему объяснению, вы вкладываете столько налички в мое образование и что из меня получится в итоге? Вот и все.
