«Крайне любопытно, – подумал Уинтер, – что эта компетентная пожилая леди, настолько проникшаяся пониманием того, что Уэдж назвал «достойным трудом» мистера Элиота, одновременно несет полнейшую чушь о высшем разуме и астральных телах».
– Если говорить о тех скрытых правилах, которые мистер Элиот не может себе позволить, – спросил он, – то где, по-вашему, прячет их от нас Бог – внутри Великой пирамиды? А теперь извлекает некоторые из них и обращает против хозяина этого дома?
Но, услышав подобный вопрос, миссис Моул, только что говорившая решительно и даже вдохновенно, нервным движением ухватилась за кружевной палисадник вокруг своей шеи. Помимо воли или вполне сознательно она снова превратилась в робкую старушку, с трудом подбиравшую слова в разговоре, – в подобие школьной учительницы, взявшейся объяснять другим устройство мира, толком в нем не разобравшись. И опять она принялась как будто вслушиваться в нечто, не принадлежавшее к обычным звукам, издаваемым гостями за обедом. И это впечатление оказалось таким сильным, что Уинтер вдруг обнаружил, что напрягает слух неизвестно для чего.
– Должен вам объяснить, – поспешил сказать он, – что хотя я и не детектив, но приглашен сюда, чтобы вникнуть в суть таинственных явлений. А она постоянно то проявляется, то ускользает от меня, и это уже несколько раздражает. Тимми Элиот выглядит всерьез озабоченным, но получает удовольствие, напуская тумана там, где надо и где не надо. Сам мистер Элиот ударяется в метафизику, а вы, кажется, примешиваете сюда еще и магию. Как человек посторонний и более или менее объективный, я начинаю видеть во всем этом тщательно продуманный и, вероятно, имеющий определенную цель, но все-таки розыгрыш. Если бы перед нами наконец поставили задачу во всей целостности, ее можно было бы всесторонне рассмотреть и, возможно, решить.
Миссис Моул нервничала все заметнее.
– Мистер Уинтер, вы слышали…
– Если говорить лишь о части истории, то да, слышал.
– Ах, так вы слышали только историю. – Старушка явно испытала некоторое облегчение.
Она задумалась и наконец окончательно овладела собой.
– Мистер Уинтер, – произнесла она почти торжественно, – мы наблюдали наглядные проявления магии. – Птичье гнездо резким кивком подчеркнуло важность этих слов. – Здесь и заключается истина. И если вы не способны поверить в подобные вещи (а я прекрасно знаю, что в наши дни неверие проникло даже в лучшие из умов), то вам никогда не добраться до правды. Она вновь ускользнет от вас, как ускользает сейчас. Тогда вам не стоило даже приезжать сюда. Это дух, дух, порожденный книгами, тесно связанный с ними, вырвался на свободу в этом доме. Я знаю точно.
– Бог ты мой! Вы говорите с такой убежденностью. Уж не станете ли вы утверждать, что видели…
– Лично я ничего не видела, – перебила его миссис Моул. – Ничего. Но вы же знаете о рукописях? Некоторые из рукописей мистера Элиота…
– Сами себя переписывают. Я слышал об этом. Но вот вопрос: они переписываются его же почерком или перепечатываются на пишущей машинке? Вот что мне представляется крайне важным. И, прежде чем я поверю, что здесь замешаны духи, мне бы хотелось поближе познакомиться с системой дверных замков и владельцами ключей от них.
Какое-то время миссис Моул потребовалось, чтобы воспринять такую простую и полную здравого смысла точку зрения. Но потом она ухватилась за рукав Уинтера и сказала:
