— Держи, — открыла коробку и протянула горе-дракону. — Не тянешь ты на узурпатора, — покачала головой. — Совершенно.
— Давай не будем об этом? — поморщился Ансир, беря кусок пиццы. — Иногда мне кажется, что вся моя прошлая жизнь — это какой-то сон. и не был я военно начальником, и не летал бок о бок со своими боевыми товарищами. Превратился в какого-то клоуна, честное слово! Даже этого паршивца не могу к порядку призвать! — Ансир скривился и отвернулся.
Поняла, что мужчина кичится, пытаясь скрыть боль в душе, а возможно и страх. Мне вдруг стало его жаль. Я не знала, что ему пришлось пережить, но улавливала отголоски эмоций в его глазах. Они поднимали цунами в этом бездонном океане. Я вдруг поняла, что он бесконечно одинок и растерян, возможно поэтому, терпит это ненормальное существо рядом с собой. Демогон — частичка его мира, которая не даёт впасть Ансиру в беспросветное отчаяние.
Я встала с дивана и подошла к мужчине, кладя руку ему на плечо. Он вздрогнул и резко выпрямился, буквально каменея. Мне показалось, что он даже дыхание задержал. Ансир шумно сглотнул, а затем судорожно вздохнул.
— Если не хочешь, чтобы я тебя изнасиловал прямо сейчас, постарайся не прикасаться ко мне, — глухо произнёс он, скрипнув зубами.
— Я всего лишь поддержать тебя хотела, — пояснила свои действия.
— Спасибо, но не нуждаюсь, — процедил дракон и резко вскочил, уносясь в ванную.
Я была совершенно другого мнения, но понимала, что гордость не даст Ансиру признать это. Пожала плечами и уселась дожёвывать пиццу. Мысленно вернулась к фразе о том, что я ведьма. С чего вдруг они так решили? Ну, была у меня бабуля травница, но никаких супер-пупер чудес она не делала. А может, просто я об этом не знала? Мама не любила разговаривать на эту тему. Говорила, что мне не стоит забивать этим голову.
— «Тебе надо сосредоточиться на том, как получить хорошее образование и меньше думать о всяких глупостях», — вещала мама, когда я в очередной раз попросила свозить меня до бабушки.
Я любила бывать у неё в гостях. В её доме всегда было уютно, пахло летом и теплом, а ещё пирожками. Бабуля пекла просто потрясающе, пуховые, ароматные. Помню, мы с ней ходили в лес за грибами и ягодами, а потом я с нетерпением ждала, когда она напечёт моих любимых пирожков с брусникой. Она пыталась научить меня замешивать тесто, но я тогда была ещё несмышлёнышем. Так и не переняла бабулино искусство. Теперь жалею…
Чем старше я становилась, тем реже получалось выбраться к бабушке в гости. Всё время уходило на учёбу. Я готовилась поступать в институт. Бабуля жила в глухой деревне на окраине леса, куда приходилось добираться с пересадками. Даже телефона у неё не было.
О смерти бабушки узнали внезапно. В город по делам приехала её соседка и рассказала нам. Женщина сильно сокрушалась, что теперь в деревне не будет знахарки, к которой можно обратиться с любой хворью. Как оказалось, бабуля многим помогала, никому не отказывала.
Когда я бывала у неё в гостях, видела, что к ней иногда приходят с жалобами местные. То кто-то поранился, и рана начала гноиться, то спину у кого прихватило, то живот. Даже роды бабушка принимала, если приходилось.
— Чего зависла? — раздался неожиданный противный голос почти над самым ухом. Взвизгнула, оборачиваясь.
На спинке дивана восседал довольный Демогон и с хитрым прищуром смотрел на меня.
— Когда переезжаем? — поинтересовался он нагло.
