Остановка во мне – доказательством просит - страница 5

Ты думаешь, что ветер дорожит

Над сном молниеносного в сердцах.

Но эта жизнь, как большая звезда -

В тебе одном над мужеством – лежит

И форму ей ты держишь, что почёт

Внутри, как испытания родник.

Ты побеждаешь личностью ума

Свою систему странного безумия,

А прах, что гложет истину у сна

Не правит телом в мире, побеждая.

Что лучше быть – утерянным вокруг

Или искать моральный жизни эпилог,

Чтоб сном ты мог за истину – помочь

Строению причинной боли – жить?

Ища свой странный эхо уголок

В причине жизни, сказанного нам,

Что ходишь ты по снам и этим смог -

Изжить потерю странного ума.

Не пропадает и не ждёт один -

Тот новый снег на выветренном сне,

Подснежник ловко в руку создаёт,

Чтоб думать личной повестью её.

Несчастье верит смыслам о тебе,

Но новый снег, наверное не твой

Он будущий источник этих лет

В космической скульптуре городской.

Щадит людей и тени создаёт,

Над ним бежит ступенчатая драма,

А словом для общения зовёт

Его мотив – обдумать этот день.

Белеет в том снегу одна мечта,

Она застыла полю от обратного,

Внушая день до утренней тоски

Между свободой испытания и сном.

Весной ли те цветут подснежники,

Их форма боли – отражает рай

Под сложным духом имени весны

И смелостью прочитанного утра.

Где нет тебя – наступит день,

Где падал ложью волк в уме -

Он думает, что старый путь

Лишь пряный жалости магнит.

Манит тебя одна звезда,

Её глаза красивей всех,

А веки – схожие как стать

В безукоризненной от всех

Кармической примете жить

Над эталоном новых лет,

Но думать прошлым, дорожить,

Что будет лучше им иметь -

Причину жизни без тебя

От этой яви на сердцах

И горделивой красоте

Вокруг увенчанного страха.

Но старость движет бытие,

Довлеет путь её в руках,

Харизма ищет сон во сне

И добрый путник ей – дурак,

Исчез в полуденном огне,

Как сон из прошлого из вне,

Не изменяя сущность прав,

В которых ты не старый раб,

А просто волк в своей игре,

Задумчивой, пугливой тьме

И между счастьем и концом -

Ты знаешь эту роскошь мне,

Что необъятная искра

Произношения нам в стиль

Понятной воли от пера

И детектива в старом сне.

Пока летит под уровнем мечты

Багровый шар для мелкого распутства,

Ты ждёшь обводный стиль у бытия

И миром жизни повторяешь день.

Белели скалы странного безумства,

Они казались нужными в аду

Немым и плохо спящим от чудес,

Пространственным изгоям без идей.

Мучительное право верит здесь,

Как будто бы ты жил у стен молитвы,

А ночью эти стены были сбиты

И сам ты стал наивностью своей.

Всё ищешь дух идеи за гробом,

Могучим телом держишь этот дух,

Но сам не зная будет ли потом -

Причину познаёшь об этом мире.

Титан над уровнем мечты в багровом сне,

Изучишь ты свой прелести источник

И точно сам пророчествуешь мне -

Свой остановишь шаг внутри идеи.

Где человеком стал ты – дотемна,

Желая понимать искусство мира

Всё в том же веке мучимого сна,

В котором стыло зверем на заре.

Ведёт витиеватый и тугой

Новатор чуда в мире на себе -

Свободу лишней смелости, чтоб жить

Изнанкой формы на её глазах.

Готовит путь по авторской среде

На бесконечность сложенного в ряд

Причин – не видеть сложность на себе,

Внутри её укладывая в свет.

Где век конечен в образе людей -

Он дух приводит к смелости и ждёт,

Над ним парит искусство на глазах,

А бесконечность – слаженная в нас

Не знает философский центр души,

Не видит цели к памяти – вокруг,

Но ровный свод проблемы, словно друг

Парит над безысходностью твоей.

Изнанкой встретит формула истца -