— Привет, Елиза, — передо мной нарисовался Макс, — ты какая-то невеселая.
— Да так, личное… — отмахнулась.
Он внимательно разглядывал мое лицо, затем молча пошел рядом.
— А. Вот, — достал из кармана маленький цветок, точнее, только бутон розы, без стебля, — это, в общем, чтобы настроение тебе поднять.
Я мягко улыбнулась.
— И зачем он мне?
— Ну, — он почесал затылок, — я когда на него взглянул, сразу тебя вспомнил. Ты такая же красивая.
— А где ты стебель от него потерял? — смущенно рассмеялась.
Макс серьезно посмотрел на меня.
— А он ему и не нужен. У тебя тоже нет колючек. Ты такая же мягкая и ранимая, чуть сожми… и раздавишь. — Макс отвернулся к окнам, все также шагая рядом со мной.
Я благодарно засунула бутон в рюкзак и нащупала листок.
— У меня для тебя тоже кое-что есть.
Он удивленно обернулся ко мне.
— Вот. — Застенчиво протянула его портрет на небольшом листке.
Сейчас скажет, что ему не нравится, и отдаст обратно…
— Это… очень классно! — Его глаза восторженно загорелись, и Макс благодарно прижал меня к себе. — Блин, спасибо, Лизка. Но если бы ты подарила свой автопортрет, то я точно повесил бы его над кроватью, — в голосе послышалось ехидство.
Я засмеялась и шутливо оттолкнула его. В глазах Макса сейчас плясали озорные огоньки, а руки все еще держали меня рядом.
— Ты все же носишь его, — удивленно кивнул на подаренный им кулон.
Макс вглядывался в мое лицо, постепенно становясь серьезным и сосредоточенным.
Мое сердце вдруг стало биться чуть чаще, чем это было нужно. Эти гляделки посреди коридора тронули некую струну в моей душе. Дыхание напрочь сбилось, и я продолжила стоять и тонуть в его голубых, как океан, глазах. Мне захотелось приблизиться к нему, оказаться еще ближе, чем сейчас и…
Тряхнула головой, сбрасывая наваждение.
— Ну, в общем, нам пора на лекцию, — нервно хохотнула, переминаясь с ноги на ногу.
Он растерянно почесал затылок, стараясь не смотреть в мою сторону.
— Да, конечно, пора. Пошли.
Мы зашли в кабинет экономики прямо перед звонком.
Быстро прошмыгнула к Владу за парту.
— Привет, сосед, — улыбнулась, доставая тетрадь с ручкой.
Он дружелюбно посмотрел на меня.
— И тебе не хворать.
Зашла преподаватель, снова ворча и раздавая упреки опоздавшим.
— А что это ты сегодня такая загадочная? — Сосед приблизился и стал смешно разглядывать мое лицо. И я не выдержала и прыснула, запоздало прикрыв рот рукой.
— Клементьева! Я сказала что-то смешное? — сердито воззрилась на меня Нудятина.
— Нет, Лидия Андреевна.
— Тогда попрошу тишины, если не хотите слушать мои лекции за дверью.
Я кивнула.
Снова записи. Много, много текста. Рука временами уставала, и приходилось трясти ей.
Через пятнадцать минут сквозь тишину стали прорываться то тут, то там шепотки. Ну не могли студенты просто так молчать. Экономичка убрала мел в доски и внимательно оглядела ряды.
— Так, Глорева. Вижу, тебе весело на моей лекции. Вставай и меняйся местами с... — она обвела аудиторию глазами, — с Клементьевой, ей сегодня тоже было очень смешно. Только давай быстрее, все тебя ждут.
Грустная студентка поднялась с последней парты и проследовала вперед, к моему месту.
И я запоздало поняла, что меня сейчас отсадят от Влада.
Встала и освободила ей место, помахав соседу ручкой. Он уныло помахал в ответ.
Мы уже даже не спорим с преподавательницей и не спрашиваем, что сделали не так. Себе дороже. Легче молча выполнить то, что она просит.
