Остаться на вершине - страница 10

Некомфортная тишина царила за окнами, в то время как я лежал на кожаном, мягком и просторном белом диване, оформленном в виде кольца. Поролон давно не принимал исходную форму, в итоге чего вся поверхность дивана пошла волнами. Искусственный камин разогревал воздух рядом и лишь изредка издавал противные стреляющие звуки, будто треск брёвен. Я не считал данный камин чем-то изящным, я бы предпочёл завести настоящий камин на брёвнах, от него бы и тепла было больше и эстетического удовольствия от романтизированного ритуала сидения перед ним.

Легкие джазовые мотивы «разжижали» и так пустую обстановку одиночества в гостиной. Они никак не мешали мне листать литературу двадцатого века. Книги, конечно, были потрепаны. Это редкость на сегодняшний день – иметь бумажную книгу. У нас была целая библиотека. Треть книг я прочитал уже в детстве по приказу отца, остальное – дочитываю машинально, но мне стало нравиться в последнее время.

Сухие пальцы перелистывали страницы, а глаза пробегали строкой по тексту, губы обсохли от того, что влаги в помещении почти не было, мои волосы я завязал в пучок и приколол палочкой, которой едят азиатскую еду. Моё уставшее лицо отчётливо говорило, что от жизни в этот момент я больше ничего не жду. Мой стеклянный взгляд не сходил с букв и символов, желая увидеть там, в книжном мире, хоть что-то интересное.

Запах дерева давно приелся, вся отделка была выполнена из древесины разных пород, но такой роскошью обладают лишь единицы в городе. Вся атмосфера в просторной комнате была тёплой и яркой. Отчуждённость от мира и других помех расслабляла меня.

Дом находится в паре километров от городской пыли и суеты. Мы расположились у самого берега нашего моря. Здесь нас не достанут никакие повстанцы, революционеры и психи, которые думают, что из-за моей семьи рушится их жизнь. Единственной проблемой я могу обозначить это же расстояние от города: трасса до ближайшей заправки или магазина слишком длинна и скучна. В жизни бы не пошёл до города пешком по этой дороге.

Прямо позади меня находилась лестница на второй этаж, который, словно балкон, выходил в зал: получалось так, что зал являлся в два этажа высотой, но лестница вела прямиком к части второго этажа и в другие комнаты. По моим словам это тяжело представить, но просто попробуйте.

Прямиком с коридора второго этажа послышались шаги отца, я не придал им значения и продолжил вглядываться в книгу. Наконец топанье стало значительно громче, отец был в проёме к залу. Я лишь перелистнул страницу с характерным шарканьем старой бумаги.

Грубые руки отца коснулись металлических перилл, его взгляд был прикован ко мне, сверху было вообще видно весь зал вместе с панорамными окнами. Он расставил ноги на ширину плеч и уставился на книгу в моих руках.

– Что читаешь? – с гордостью спросил отец.

– Мировую историю начала двадцать первого века, – выдавил из себя я и сменил страницу другой. – Ничего интересно здесь не вижу: сплошные болезни, войны, междоусобицы, развитие искусственного интеллекта.

Отец чуть отдалился от перилл, после чего резко перепрыгнул их и с лёгкостью приземлился на свои две.

– Да, – подметил он, – тогда было и такое. Слава Господу, я тогда ещё не родился, но, к сожалению, застал и «Се ля ви» и войну…

– Разделившую мир на тринадцать городов, – дерзнул я. – Я понял.

Я краем глаза заметил, как папа изменился в лице, он такого явно не ожидал, но по-другому и быть не могло. Понимая, что он хочет лишь разговора со мной, я отложил книгу в сторону, выпрямился и начал то, чего отец ожидал.