– Ну и название, – усмехнулся Даня.
Подошли поближе.
– Турфирма «Черная скала». Режим работы с десяти до шести, в воскресенье выходной, – прочел он табличку рядом с дверью, а потом дернул дверную ручку. – Закрыто. Вот бездельники!
– Антонина что-то говорила про Черную скалу… – проговорила Наташа.
– Не ходить в квартиру, где горит свет. Что она рядом с Черной скалой, – вспомнил Алексей.
Даня посмотрел на окно. Потом сравнил его с другими. В стеклах плыл тягучий серый бетон – отражение хмурого неба. И для себя заключил: во всех были занавески, словно бы в квартирах раньше жили люди. Вон, в одном даже форточка на распашку. Как будто бы людей в один миг эвакуировали, и они побросали свои жилища.
В его голове не укладывалось одно: как город мог появиться из неоткуда? И вот это все в нем: занавески за окнами, магазины и павильоны? Кто или что это все создал?
Сразу после того, как они покинули дом Антонины, он пытается найти в себе этому объяснение и пока в ответ только пустота. Хотя как-то мелькнула одна версия – что все это мираж. Но он ее сразу отмел. Все тут было слишком реалистично.
– Чего смотришь? Пошли, – сказал Алексей.
– Может зайдем в гости? – Даня попытался пошутить.
– Хочешь иди. У меня нет такого желания.
Студенты двинулись дальше и через несколько минут пришли к дому Антонины.
***
За окнами было темно, в комнате горели свети. Даня теребил ложку для супа подперев голову рукой и лениво елозил взглядом по загадочным узорам в пустой тарелке. Его друзья сидели напротив него. На голове Наташе было повязано полотенце, а лицо раскраснелось после бани.
– Шли бы уже в баньку пока жар есть, – проговорила Антонина, снимая с печи кастрюлю разогретого супа.
– Я чуть позже пойду. Не переношу, когда жарко, – проговорил Даня. – Лех, иди.
– Тоже не люблю. Подожду.
Старушка разлила по тарелкам студентов суп, поставила на стол корзинку свежеиспеченного хлеба. Вечно голодный Даня накинулся на ужин, Алексей посмотрел на него и вздохнув, покачал головой.
– Что? Весь день ни крошки во рту, – воскликнул тот.
Наташа есть не торопилась, водила ложкой по супу. После произошедшего с ней не могла съесть и ложки, почему-то сразу начиналась тошнота. Баня пошла ей на пользу: девушка согрелась, промыла раны (когда провалилась, расцарапала о причал руки, заметила царапины только в бане).
Алексей отправил ложку супа в рот, отломил хлеба и бросил взгляд на Антонину. Та разместилась в углу стола и разделила с ребятами вечернюю трапезу. Спросил:
– А где Петр?
– На болоте. Там у него землянка, иногда ночует.
– Смело. Я бы не решился.
– Ему каждый кустик там знаком. Лес ему как дом родной.
– Баба Тоня, а почему бы вам не уехать отсюда? Ведь, одни живете. В другом месте всяк лучше будет. Там хоть электричество будет, а то что же вы при свечах-то, – проговорила Наташа.
– Нам и тут хорошо, доченька. Как-никак хозяйство у нас: курочки, коровка. Петя грибы приносит из леса.
– А лекарства? Как без них справляетесь? Тут же и аптеки, наверное, нет.
– Травками лечимся. Петя собирает. Умеет он отвары всякие делать.
– Я видела у вас на фотографии девушку… это ваша дочь?
– Да. Дашенька зовут.
– Как же вы без нее? Скучаете?
– Звонит иногда. Не забывает стариков. В Москве живет. А вы-то откуда?
– Из Нижнего, – ответил Алексей.
– Откуда откуда?
– Нижний Новгород. Знаете, город такой? – чуть громче сказал он.
– Знаю, была там в студенчестве.
