Видя бесполезность нынешнего состояния подруги, Анна управилась с вещами сама, затолкав в чемодан всё, что показалось ей нужным. Паспорт, телефон и оставшиеся деньги, она сложила в рюкзак и навесила его на Нику, которая пребывала в каком-то трансе.
– Так, свитера эти оставим, они тебе не понадобятся. Ну, рисунки, думаю, тоже. Ты себе ещё накалякаешь. Поживёшь у меня пока. Мы с Павлом сделали паузу, он уехал к маман в Питер, так что никто нам мешать не будет. Слышишь ты меня? Ты где? – Анна помахала перед застывшим лицом Ники руками. – Соберись, дурёха. Ты мне сейчас ой как нужна.
Ника встрепенулась как ото сна:
– Что значит «сделали паузу»? Вы разошлись? – она зацепилась за эту внезапную новость как за соломинку, чтобы отвлечь себя от мыслей, толкавших её к обрыву отчаяния.
Анна подхватила чемодан и подтолкнув Нику к двери сказала:
– По дороге расскажу. А сейчас выметаемся.
На пирсе их действительно ждал человек – старый рыбак, которого Ника уже видела в городке. Он на ломанном английском спросил, всё ли хорошо, а Анна ему ответила уже на норвежском. Нику пронзило холодом, когда она услышала английскую речь. Второпях, находясь в шоковом состоянии, она даже не подумала о Генри. Он ведь даже не знает, что она уезжает! В её хижине было полно бумаги, на которой можно было оставить записку, хотя бы написать «прощай». Она сейчас уедет, а он даже не узнает, что стало причиной её быстрого бегства. Ни номера телефона, ни адреса – она не оставит после себя ничего.
– Генри, – прошептала Ника и обернулась к острову. Она погасила внезапный порыв бросить подругу и бежать к нему, чтобы объясниться. Надо успеть вернуться в Москву, чтобы не стать подследственной. Но даже тогда наверняка её попросят не покидать страну. Сколько это может занять времени? Недели? Месяцы? Годы? Будет ли он здесь, когда она сможет вырваться? Конечно, нет. Но она найдёт способ связаться с ним. Должна! Просто чтобы он не чувствовал, что она предала его, не пояснив причины своего исчезновения.
Она проглотила комок в горле и стряхнула слёзы обиды. Развернулась к лодке, где ждали только её, и шагнула на борт.
Полу Гитису не понравился голос Генри, когда тот позвонил и сказал, что возвращается.
Прошло две недели, и он надеялся, что его друг вернётся прежним, каким был до аварии. Но судя по тому, что он услышал в трубке, дело обстояло хуже, чем до того, как Генри уехал.
– Я буду рад видеть тебя, – сказал Пол. – Не бронируй номер, приезжай сразу ко мне. Джоанна не будет против.
Его жена и правда всегда была рада Войту. Она даже придерживала гостевую спальню для него, зная об их долгих полуночных посиделках с Полом. И в этот раз, стоя рядом с мужем, она подслушала их разговор и, вздохнув, сказала:
– Пойду достану свежее бельё.
– Он с псом, – прикрыв телефон рукой, шепнул Пол. Джоанна закатила глаза.
– И полотенца, – пробормотала она, удаляясь.
На следующий день Генри явился к ним на порог. Когда Пол открыл дверь, он с трудом узнал своего друга. Войт осунулся, под глазами пролегли тени, он был беспокоен и нервозен.
– Решил всё же отпустить бороду? – спросил Гитис. Было очевидно, что с тех пор как Генри уехал, он не брал в руки бритву и, кажется, не менял одежду несколько дней. Его пёс выглядел под стать хозяину. На дворе было сухо, но Тед умудрился где-то измазаться в грязи. Пол отправил их обоих в душ, а сам принялся оттирать грязные следы с паркета, боясь недовольства Джоанн.
