Остов - страница 2

– Да. – Она переводит дух. Легкие горят, будто охвачены огнем.

Кит вдруг начинает шевелиться, вздрагивает всей своей махиной, с трудом поднимая в воздух хвост и плавники. И со всего размаху опускает их на мокрый песок. Раздается оглушительный треск, как при вспышке молнии. Вверх поднимаются фонтаны песчинок, сопровождаемые протяжным вздохом.

Ей больно слышать этот вздох.

– Ой, нет, нет! – визгливый вскрик Рут выдает ее панику. Она и сама слышит смятение в своем голосе. – Что нам делать? – спрашивает она у незнакомца, поворачиваясь к нему.

Ник встречает взгляд женщины, и выражение его лица смягчается.

– Мы уже ничего не можем сделать.

Он замечает, что глаза ее немного воспалены. Края век, обрамленные длинными загибающимися ресницами, покраснели, как будто их долго терли.

– Поверьте, я хотел бы помочь. Но мы можем только ждать, быть с ним рядом.

Женщина по-прежнему смотрит на него, в ее взгляде отчаяние.

Ник физически ощущает исходящее от нее горе, и это мучительно, невыносимо.

Он опускает глаза и носком ботинка медленно выписывает на песке восьмерку. Ну как подобрать верные слова? И все-таки лучше сказать хоть что-нибудь, пусть и невпопад, чем промолчать.

– Сочувствую вашей утрате.

Она не станет плакать, нет времени на слезы. Кусая губу, Рут тоже опускает взгляд, затем закрывает глаза, стараясь дышать медленно. Ноздри ее чуть раздуваются.

– Мне не нужно ваше сочувствие. Мне нужна ваша помощь.

Мужчина улыбается, точнее – кривит губы в подобии улыбки. Такое впечатление, что ему все равно: словно он пытался улыбнуться, но потом передумал.

– Даже если бы у нас с вами были большие ведра… нет, не так… даже если бы у нас с вами была большая лодка или целых пять лодок, это ничего бы не изменило. Ему уже ничем не поможешь.

Рут чувствует, как ноги ее слабеют, и она с глухим стуком плюхается на песок.

– Почему это происходит? Это ведь так… несправедливо.

Кит, словно вторя ей, издает стон. Пронзительно-утробный скрип, подобный скрежету днища судна о камни. Смиренный всхлип умирающего существа, отдающегося в объятия смерти.

– Нет.

Рут подскакивает к киту, садится на корточки перед его глазом.

– Останься со мной, прошу тебя. Не покидай меня, пожалуйста.

Кит испускает последний судорожный вздох. Из его дыхала, словно пар из чайника, вырывается струя воздуха. Глаз, лишь чуточку меньше головы Рут, стекленеет. И жизнь в нем гаснет. Словно штору задвинули на окне.

Рут смотрит, затаив дыхание. Затем падает на колени и лбом прижимается к обезвоженной шкуре кита.

С тех пор как Рут нашла местечко, народу в баре прибавилось. Она смотрит на вход, но его загораживают галдящие биржевики из Сити в костюмах разных оттенков серого. Какой-то молодой парень в костюме и галстуке набекрень задом задевает ее левую руку, так что правой ей приходится упереться в сырую кирпичную стену, возле которой она сидит. Она немного оттесняет его, высвобождая для себя чуть больше пространства, и продолжает читать, положив книгу так, чтобы на нее падал скудный свет.

Кто-то хватается за спинку стула, который стоит с другой стороны от ее столика.

– Простите, я жду бойфренда. – Она лишь немного приврала. Он ей не бойфренд, как бы Рут ни нравилось это определение. Любовник, скорее. Я жду любовника? Фу, ужасно звучит.

Рут вежливо улыбается девушке, которая хотела утащить стул. Та отвечает ей натянутой улыбкой и ковыляет прочь, все еще надеясь найти в переполненном зале стул, чтобы присесть и унять жжение в стопах.