Поликрита помрачнела:
– Мои подруги погибли… Ты прав, про это забывать нельзя.
Казалось, Геродот завелся:
– Так ведь я и не первый историк в Элладе. Вот смотри… Сначала были эпические стихи. Гомера и Гесиода ты должна знать…
Поликрита снова кивнула, тогда Геродот продолжил:
– Они в основном про богов и героев писали… Потом аэды начали петь под аккомпанемент лиры вообще обо всем. Ну, там, про войну, смерть, любовь, смысл жизни, богатство и бедность… Из современных эпических аэдов я знаю только твоего брата, да моего покойного дядю… Трагедии и комедии тоже пишутся в стихотворной форме. Но вот ученым требуется излагать свои мысли понятным языком в прозе. Чтобы читатель не только удовольствие получал, но и имел возможность вдумчиво изучить изложенное. Так появились сочинения философские, географические, исторические, даже ораторские… Например, мифографы составляют генеалогию эвпатридов. Это, конечно, очень узкая специальность. Поэтому я беру пример не с них, а с логографов, которые рассказывают про разные интересные места и события. Особенно мне нравится Гекатей Милетский. Он побывал в Европе, Азии, Ливии… Описывал то, что видел своими глазами, без прикрас и ссылок на авторитеты. Высказывал собственное мнение. Еще и карту ойкумены нарисовал. Правда, на мой взгляд, его повествование суховато… Он и считается первым историком.
Саммеотка погладила краешек кожаного листа.
– Как ты научился доходчиво излагать свои мысли на письме? Я вот говорю складно, а дай мне в руки калам, так сразу растеряюсь… Слова в голове порхают, будто бабочки вокруг костра, но в готовую фразу складываться не хотят.
Геродот вздохнул:
– Приходится сначала в уме все обдумать, чтобы не испортить дифтеру. Она дорого стоит… Я уже не говорю про папирус… Ладно еще саисский или купеческий – эти сорта дешевые, потому что низкого качества, а например, канобский библос мне точно не по карману… Так дифтеру еще и кедровым маслом пропитать надо, чтобы не рассыхалась, это тоже деньги… Было бы, конечно, легче сначала нацарапать, как придется, на свинцовой пластине, вощеной пинаке или на горшечном черепке, а потом уже облечь слова в красивую форму на коже или папирусе. Только мне времени жалко…
Он вдруг внимательно посмотрел на саммеотку:
– Ты бы смогла быстро записать то, что я скажу?
– Ну, да, – удивилась она. – Тут ничего сложного нет, если ты продиктуешь.
Он протянул Поликрите глиняный черепок и нож:
– Давай… Геракл намял бока Немейскому льву.
Саммеотка с легкостью выполнила задание, после чего вернула керамический черепок-остракон Геродоту.
Изучив запись, он похвалил ее:
– Умница.
– А еще проще переписывать, – довольно заявила Поликрита.
Она вскочила, игриво щелкнула ему по темечку щелбан и, подхватив корзинки, скрылась в саду. Только желтый хитон замелькал среди стволов черешен.
Внезапно со стороны ворот послышался стук кольца.
Галикарнасец не удивился, потому что утренние часы после рассвета считались на Самосе лучшим временем для похода в гости. На щебневой дорожке показался Херил с гостями.
Геродот сразу узнал Менона и Харисия. Оторвавшись от работы, он поспешил им навстречу. И остановился в замешательстве, не увидев Формиона. В худшее верить не хотелось.
– Да жив он, жив! – с чувством произнес Менон, обнимая Геродота. – Харисий его вытащил из воды до того, как гейкосора Батта затонула… Ну, а пираты пошли на корм рыбам.
