– Господин Трэйн, – процедила она, завидев меня издали.
Я инстинктивно поморщился.
– Если вы не можете прибыть вовремя, почему бы вам не дать такую возможность мне?
Я скривился ещё сильней.
– Вы знаете, что я не могу дать вам ключи.
– Тогда не опаздывайте.
– Почему вы говорите со мной так, будто я вам что-то должен? Это моя библиотека. Артарий послал вас помогать мне, а не наоборот.
– Да, потому что вы мне ничем помочь просто не можете. Вы ничего не делаете, только спите на рабочем месте и составляете описи.
Она уставилась на меня, как на комара, усевшегося ей на руку.
– Вот, – я отпер дверь и, церемонно поклонившись, пригласил чародейку войти, – прошу.
Не обращая внимания на сарказм, Гретхен проследовала внутрь. Всё время, пока я развешивал мокрый плащ и делал записи об открытии библиотеки, Гретхен ходила из угла в угол, демонстрируя своё нетерпение. Она немного успокоилась, лишь когда я закончил с бюрократией и отпер перед ней дверь хранилища. Оказавшись среди рядов полок, убегающих вдаль, она будто очутилась у себя дома. Медленно, слегка скользя кончиками пальцев по корешкам, она двинулась в полумрак.
– Что вы ищете сегодня? – спросил я.
– То же, что и всегда, – откликнулась она, продолжая вести пальцем вдоль полок. – Магию.
– Отличный ответ.
Она остановилась и повернулась ко мне.
– Вы разбираетесь в магии?
– Насколько может разбираться в ней человек, который ищет её полгода.
Губы её искривила ядовитая улыбка.
– Полгода – это так мало, господин Трэйн.
Высокомерная зараза. Я возвёл глаза к потолку, спорить с ней с утра пораньше не хотелось.
– Я ищу символ, – «сжалилась» она надо мной.
– Какой?
Она поколебалась.
– Пойдёмте.
Мы снова поднялись в читальный зал, и, вынув из-под моей кружки листочек бумаги, она начертила на нём знак, состоящий из переплетения ромбов и зигзагов.
– Похоже на письмо антауров, – сказал я задумчиво.
Она резко повернула голову ко мне.
– Похоже?
Я кивнул.
– Вы искали в гримуарах Артэ Табиуса?
– Искала, – она поджала губы, – я видела четыре его гримуара из шести. Ещё два, по слухам, погибли. Тот, где Табиус писал об Изначальных…
– И тот, где он писал об истоках магии. Они не уничтожены, они пропали незадолго до войны. Считается, что они хранились здесь, в библиотеке Атоллы.
Она вздохнула и, запрокинув голову, прочертила в воздухе полукруг собственным затылком. Видимо, спала не лучше меня.
– И в чём разница, господин Трэйн? После войны многие не могут найти людей, не то что фолианты.
– Людей – это не ко мне, – сказал я рассеянно, – а вот насчёт фолиантов дело проще. Если кто-то его брал, пусть даже до войны, в архиве должны были сохраниться записи.
Гретхен резко подняла голову. Глаза её блеснули.
– И вы сможете его отыскать?
Я колебался. Чёрт меня дёрнул повыделываться. Эти записи можно перекапывать годами. И Гретхен вряд ли поможет мне в этом. Она смотрела на меня в упор. Я видел волнение в её глазах, но она не торопила. Видимо, догадывалась, что требовать от меня что-то бесполезно – я ведь могу их и никогда «не найти». Но и упрашивать не хотела.
– Могу, – сказал я наконец, – если вы мне объясните, что это за знак и почему он так вам запал.
Она снова поджала губы.
– Я не могу.
– Что значит – не можете? Или мы не должны работать вместе?
Она отвернулась и снова прошлась по комнате, меряя пространство размашистыми шагами. Эта её закрытое до самого подбородка платье смотрелось так странно… Многих дам подобное делает похожими на книжных червей или школьных наставниц, но у Гретхен лишь подчёркивала изысканную грацию, стройность и быстроту движений.
