Остров концентрированного счастья. Судьба Фрэнсиса Бэкона - страница 7

; 1543–1613), переводчика и врача елизаветинского времени, «женившись на Анне Кук, сэр Николас украсил себя преданной леди, отпрыском выдающегося рода, племянницей уважаемого деда, дочерью достойного рыцаря, ученицей ученейшего мужа, сестрой глубоко уважаемой леди, матерью подающих надежды отпрысков, теткой несравненной графини, женой благородного канцлера, леди из благородной семьи, истинной почитательницей всемогущего Бога»[53]. Что касается преданности леди Анны своему супругу, то в этом Т. Твин был совершенно прав. Это видно хотя бы из ее отношения к религиозной позиции мужа. Сэр Николас позиционировал себя в качестве ортодоксального англиканина, сторонника умеренного, «среднего пути» в деле реформирования церкви, подобно тому как он придерживался этого же пути в каждодневной жизни, тогда как леди Бэкон была несгибаемым сторонником полного разрыва с католической церковью и с умеренными англиканами. Однако публично она неизменно поддерживала взгляды своего мужа. И когда архиепископ Кентерберийский Мэтью Паркер (Matthew Parker; 1504–1575) обратился за поддержкой к Анне Бэкон во время ссоры с лордом-хранителем, она дала ему понять, что целиком на стороне мужа.

В кембриджской тиши

Детство братьев Бэконов прошло в Горхэмбери. Отцовское поместье оставалось для Фрэнсиса эмоциональным центром. Он приезжал туда всякий раз, когда ему удавалось покинуть Лондон или чтобы на время скрыться из столицы.

Семья Бэконов (в первую очередь речь идет о второй семье сэра Николаса) принадлежала к «новой» (тюдоровской) знати. В эпоху реформ, начатых Генрихом VIII, нетитулованное дворянство (джентри), как и представители титулованной знати, стали осознавать, что их традиционное пренебрежительное отношение к знанию и образованию может обернуться для амбициозных, но худородных клерков (как, впрочем, и для отпрысков аристократических семей) ослаблением их политических позиций. В результате если в начале XVI столетия английские университеты больше походили на семинарии для подготовки духовенства для нужд церкви, то уже к середине столетия они стали излюбленным местом для сыновей и наследников английского джентри и нобилитета.

Королевский указ требовал прекратить изучение схоластической литературы, ввести во всех колледжах преподавание греческого и латыни, а также философии и пяти дисциплин тривиума и квадривиума (логики, риторики, арифметики, географии, музыки). Магистры должны были изучать также перспективу (оптику), астрономию и прослушать углубленный курс философии, включавший натурфилософию.

Учитывая, что свыше 50 % мужского населения Лондона накануне Английской революции было грамотным и что треть взрослого мужского населения страны умела читать, что около 2,5 % юношей, не достигших семнадцатилетнего возраста, планировали продолжить свое образование, можно сказать, что образовательный процесс в период правления Тюдоров развивался вполне успешно. Английское население было более образованным по сравнению с другими европейскими странами. Менялся и социальный состав студентов: на 6 джентльменов приходилось 5 худородных.

Более того, реальная жизнь постепенно брала свое – люди доходных профессий, подчас даже связанных в той или иной мере с ручным трудом, все чаще претендовали на статус джентльмена. Дети (в первую очередь младшие сыновья) сапожников, моряков, портных и т. д. устремились в

Назад Вперед

Остров концентрированного счастья. Судьба Фрэнсиса Бэкона - страница 7

Похожие книги