Оказавшись на поверхности второго озера, мы вынырнули из-под шапки Медона, и Фиола его поцеловала. Выбравшись на берег, мы попрощались с нашим помощником, и он канул в толщу воды. Спустя мгновение свет, что исходил от Медона, совсем пропал, вокруг стало так темно, что я своего носа не видел.
– Ну что ждёшь? Включай свет, подруга! – выдал я Фиоле.
И тут над нами засверкало северное сияние.
– Что теперь? – спросила она.
– Теперь нам нужно отдохнуть, а дальше будем искать выход. Без отдыха мы можем заблудиться. Чары пыльцы заканчивались, на меня накатила жуткая усталость, и я прилег у воды.
Конечно же, проснулся я уже в своей кровати. Первая мысль, что пришла на ум: теперь Фиола не сможет вернуть меня! Ведь у нее не осталось больше пыльцы. Да и менгус не долетит до поля, он тоже устал и вновь проделать этот путь назад уже не в его силах. Мне обязательно нужно встретиться с Люси! Вместе мы обязательно что-нибудь придумаем. Но ее мама велела не приходить раньше, чем через четыре дня значит, осталось еще три. Придется ждать. Другого выбора у меня не было. Позавтракав, я отправился к Персею. Там уже ждал Пимс.
– Привет, Марс! – радостно выкрикнул он.
– Привет, узник! Тебя уже выпустили из заточения или ты опять сбежал?
– Нет. На этот раз старик меня отпустил. Видимо, за уборку чердака, да и он видел, что мы подружились.
– Отлично! Тогда в путь? – Мы взобрались на корабль.
– В каком направлении начнем наше путешествие? – спросил я у Пимса.
– В Африку. Я хочу в Африку, там бананы растут.
– Открыть паруса! Отдать швартовые! Полный вперед! – скомандовал я., и мы направились в Африку, за бананами для Пимса.
«Смешно, – подумал я, – неужели у него, кроме бананов, нет мечты? Я-то с ней уж точно определился, и никакие бананы не заставят меня отказаться от дикого желания найти таинственный остров».
– Марс, а где твой амулет, что ты вчера нашел на чердаке? – прервал он мои мысли.
– Амулет? Пимс, а ты знаешь его историю?
Пимс, потупив взор как нашкодивший мальчишка, пробормотал:
– Да. Отец мне рассказывал, что этот амулет принес беду в нашу семью, – взгляд его потяжелел, и глаза наполнились слезами.
– Но тогда зачем ты мне его отдал, неужели я в тебе ошибся, и ты вместе с ним хотел передать и беды, что он несет?
– Нет! Нет! – возмутился Пимс. – Ты же знаешь, что отцу приснился сон и что ему сказало дерево?
– Да. Я помню все слово в слово:
Храни кулон, тебе не принадлежащий,
Спустя года и в новом месте
Придет за ним мальчишка спящий,
Найдет его и укротит.
– Так?
– Именно так. Вот я и подумал, что это ты. Но старик тебе не все сказал.
– Что? Почему? Что еще? Что-то плохое, раз он не смог этого мне сказать.
– Не знаю, плохое это или нет. Но вчера, когда он вернулся, после того как проводил тебя, он был сам не свой и твердил одно и то же:
Я выполнил твое желание,
Верни мне радости в семью.
– Я пытался с ним заговорить, но бесполезно. Он продолжал говорить эти слова, закрылся в комнате и все бормотал, а утром подозвал меня и сказал:
– Сын, ты больше не наказан.
– Он впервые за всю мою жизнь назвал меня "сыном". Это было так приятно. «Спасибо, пап!», – ответил я, но он попросил меня прийти к тебе и спросить, все ли у тебя в порядке. Он очень сильно переживал, если вдруг ошибся в своем решении, отдав тебе амулет. Ведь если он ошибся, беды бы не отпустили нашу семью.
– Поэтому ты здесь?
