Мы взяли из того мира только часть животных и насекомых, некоторые растения – и только. Остальное создали сами, улучшив то, что сотворил тот мир, или создав иное, гораздо совершеннее того, что было. На острове нет своей пресной воды, но океан дает нам ее столько, сколько нужно. Мы можем делать из нее воду любого состава – от дистиллированной до целебной, насыщенной необходимыми солями и компонентами. И делаем это совсем другим способом, чем вы. Вы не представляете, сколько вокруг нас живой материи, которая может служить пищей, теплом, светом, энергией! – Глаза Профессора загорелись каким-то жутким блеском, от которого мне стало не по себе. – Вы ничего не знаете, ничего не умеете, вы только берете, не имея представления о границах возможного, ничего не давая взамен. В своем эгоизме вы алчите все больше и больше, а когда приходит расплата, скулите от бессилия, не признавая, что именно вы то орудие зла, которое положило начало всем бедам.
Танака понял это и создал систему, которая не вредит ничему живому на этой планете. Мы не берем больше того, чем нужно и с благодарностью возвращаем своим трудом то, что взяли. Наш остров – это оазис в цивилизации, которая погрязла в бесконечном потреблении и эгоизме. Я знаю, что Вам неприятно слушать мои слова, но я имею право так говорить. Мы имеем право, – поправился он, мотнув головой куда-то в сторону, и я понял, что он имеет в виду обитателей острова.
– Профессор, – перебил я его. – Но почему ни Вы, ни Ваш Танака ничего не сделали для того, чтобы изменить то, о чем Вы говорите. Почему Вы не боролись. Я никогда не слышал имени Танаки, в то время, как многие с удовольствием присоединились бы к вам.
– Мой наивный друг, – вздохнул Профессор, – если бы это было так… Там, где есть хоть малейшая возможность наживы, не может быть благородства ни к человеку, ни к природе. Все пустые слова. Ваш мир идет к катастрофе семимильными шагами. Молится богам, но не внемлет их заповедям. Фарисейство – вот что увидел и понял Танака там. Когда вы узнаете… – он осекся, – нет, еще слишком рано… Только не причисляйте нас к лику святых. Увы! Мы просто люди, просто другие люди. Мы насколько можем, продляем свой век на этом острове, но он недолог. И мы не возвратны в тот мир, как он не возвратен в наш. Мы оставили там слишком много, но не нашли здесь ничего взамен.
Я слышал в словах Профессора много горечи и обиды, но никак не мог понять, в чем же здесь была причина. Этот загадочный человек с могучим интеллектом сейчас стоял передо мной потерянный, как брошенный ребенок, который не нужен никому в занятом самими собой мире.
– Вы почти угадали, – врезался голос Профессора в мои мысли, – и как же Вы, Сергей, не далеки от истины…
– Знаете, – внезапная мысль осенила меня. – Нельзя ли мне научиться у Вас хотя бы самым простым навыкам, которыми обладаете Вы. Я даю слово, что буду прилежным учеником. Кто знает, сколько времени пройдет, пока наступит расчетная фаза и вообще, смогу ли я вернуться назад, так давайте не тратить времени зря. Праздность и лень быстро наскучат, я стану мешать Вам, раздражать Вас. А так от меня будет пусть и небольшая, но польза, если я научусь чему-то нужному здесь.
– Похвально, – проговорил Профессор. – Кое-чему Вас научить можно. Но для всего, чем мы здесь занимаемся, Ваших знаний не хватит и на десятую часть. И не отчаивайтесь. Это удел слабых, а Вы ведь не из них, не так ли?.. – Схитрил Профессор. – Говорю Вам, я делаю все, чтобы дать Вам возможность вернуться.
