Накануне своего тридцати трехлетия, Давид совершил непонятный для окружающих поступок. Когда он объявил, что намерен вернуться в свой родной город, в доме разразился страшный скандал. Галина выросла в маленьком поселке, и снова ехать в "тьмутаракань" решительно отказывалась. Но Давид был непреклонен, и Галина в итоге согласилась, потому, что тогда еще любила его. Хотя возможно на согласие повлияла и трехкомнатная родительская квартира, которую мать перед смертью успела приватизировать и завещать сыну. В Москве им по-прежнему приходилось снимать комнаты, поэтому собственное жилье, пусть и в провинциальном городе стало весомым аргументом в споре.
Земляки приняли неплохо. В городской больнице еще помнили его отца, а вскоре, Давид, завоевал авторитет уже собственными заслугами. Между тем в стране полным ходом шли перемены. По провинциальному городку они ударили очень больно. Закрылся единственный градообразующий завод. Кто-то покидал родные места, кто-то скатывался в темную пучину пьянства и безысходности. Врачам, как и многим в стране, постоянно задерживали зарплату, и порою приходилось питаться одними конфетами, которые еще продолжали носить благодарные посетители. Давид старался не обращать внимания на эти временные трудности. Чтобы там не происходило, он должен был лечить больных, должен был оперировать. Не забывал он и про научную работу. Иногда его приглашали в Москву на симпозиумы, и сэкономленные командировочные были подспорьем семейному бюджету. Галина занялась челночным бизнесом, и это тоже помогало семье держаться на плаву.
Подрастали сыновья, жизнь потихоньку налаживалась. Но видно Всевышний решил послать еще одно испытание. Давид так и до конца не понял, кто вложил в голову женщины, не имеющей ни капли еврейской крови мысль о переезде в Землю Обетованную. Всеми силами он старался противостоять авантюрному проекту супруги, но на этот раз Галина была непреклонна. Она сражалась за детей, для которых не видела будущего в этой стране. В итоге пришлось сделать вид, что он согласен. Расчет был на то, что ничего с переездом в итоге не получится. Однако Галина своей неукротимой энергией пробила все бюрократические препоны, и настало время и ему принимать окончательное решение.
На этот раз голос Всевышнего ничего не приказывал, он просто призывал послушаться своего сердца. И сердце сказало, что уезжать он не должен. Разрыв с семьей очень страшил, но Давид внутренним чутьем угадывал, что если через него переступят сейчас, то это вполне может произойти и там после переезда. Близость людей держится на таких неустойчивых опорах как любовь, взаимоуважение и самоуважение. Выбьют одну, полетят и другие. А интуиция подсказывала, что на исторической родине его предков Галина, скорее всего, найдет себе место, постепенно адаптируются и сыновья, а вот он может оказаться лишним человеком. Здесь в родном городе он почти бог, спасающий людские жизни. А что будет там, в маленькой стране, куда, ежегодно приезжают на ПМЖ хорошие врачи из всех уголков бывшего Союза? Давид хорошо понимал, что если лишится привычного груза ответственности и незаменимости, то перестанет существовать, как личность. А это значит, что он лишится права на любовь жены, на уважение детей.
Была и еще одна причина, в которой он себе долго не хотел сознаваться. Оказалось, что он все-таки любит эту землю. Он словно корнями пророс в нее и своими удачами и пережитыми бедами, прикипел радостью и горем. Уехав, он разорвал бы себя на две половинки. А такие раны не заживают!
