– Не буду я ваш чай пить! – буркнул мелкий, складывая руки на груди.
– А на него обижаться не следует, – махнул рукой дядя Лёка. – Что толку? Это его игры. У меня так тоже одна женщина в гости приезжала. И домовой этот то кепку в нее бросит, то поленницу перед ее ногами разворошит, то холодную воду вдруг сделает горячей. Она и приезжать не стала.
– Ой, а чай какой вкусный! – без устали восторгалась всем Анка.
Сидели они на просторной кухне. Здесь стояла печка, одним боком уходящая в соседнюю комнату. Там у печки была лежанка. На кухне же помещалась широкая плита. Вдоль противоположной стены тянулся буфет с пристроенным длинным низким шкафчиком. В углу рукомойник. Места было столько, хоть на велосипеде езди. Зато соседняя комната была вся заставлена широкими кроватями с высокими железными спинками. В углу устроилось заваленное вещами трюмо, рядом стол, в другом углу шкаф. Окно смотрело на бодрый огород картошки. Ровные ряды ботвы и аккуратно окученные грядки.
Светик потянула печенье из пакета. Глеб не стал долго отказываться и налил полную ложку сгущенки.
Костян сопел. Демонстративно и возмущенно. Как обычно.
– Ничего, – миролюбиво произнес дядя Лёка. – Мой домовой хороший. Веселый.
– Чего у вас здесь так духов много? – спросила Светик. Она была очень занята своим делом – макала печенье в горячий чай, подлавливая момент, когда печенье водой пропитается, но еще не размокнет настолько, чтобы упасть. Получалось через раз. Глеб придвинул к себе банку сгущенки и ел уже из банки.
– Да разве это много? – отмахнулся дядя Лёка. – Все как везде. Людей мало, вот они никого и не боятся.
– Я их тоже не боюсь, – сообщил Костик, все же снисходя до чаепития. Без сахара, но зато с пятью печеньями сразу.
– А чего их бояться? Я тут как-то даже со змеями дружил, – сообщил дядя Лёка. – Прихожу домой, гляжу, змея ползет. Я ей говорю: «Куда торопишься?» Она за порог. Ладно, думаю. В другой раз нашел ее уже на столе, говорю ей: «Я тебя не трогаю, и ты меня не трогай». Так мы с ней месяца два прожили. Она приползала, уползала. А потом утром просыпаюсь, гляжу – она уже в кровати. Ну, тут уж ничего не оставалось. Я такую жену себе не заказывал. Вынес во двор и лопатой прибил. А потом змеи и вовсе пропали. В этом году, говорят, их всех кабаны сожрали.
– А жена у вас есть? – спросил Глеб, больше обращаясь к опустевшей консервной банке.
– Есть. – Дядя Лёка погрустнел. – Уехала. У меня тут электричества нет, телевизор не посмотришь. А ей сериалы хотелось по вечерам. Вот и уехала к детям на большую землю.
Всю дорогу к лагерю Светик пыталась представить, как же дядя Лёка тут живет зимой. Летом еще ладно, светло, люди на остров приезжают, охотники, финны заглядывают. А зимой? Когда долгие ночи, когда все засыпает снегом, когда волнуется Ладога и невозможно переправиться через пролив? Остается только сидеть в доме, топить печку и слушать вой ветра. А уж что этот ветер напоет? Что дядя Лёка в его песне услышит?
Небо было пасмурное, купаться не хотелось.
– Спать хочу! – сообщил Костик.
– Иди, – удивилась такому неожиданному желанию Анка.
Светик тоже зевнула:
– Я думаю, что нам надо всем сейчас отдохнуть, а ночью продержаться без сна.
– О! С удовольствием! – откликнулась Анка.
– Я ночью буду спать, – категорично заявил Костик из палатки.
– Если это и правда какие-то духи, то они, конечно, ночью объявятся, – задумчиво изрек Глеб, расхаживая вокруг костровища. Под ноги ему попадались кружки и вилки. Зазвенела одинокая миска. – Потому что спящим легче овладеть. Во время сна дух человека выходит из тела, и злыдни тогда могут в это тело забраться. Забыл, как называли человека, в которого вселялся злой дух.
