– Да дали нам всё, мы сами не полетим.
– Опять сами? Ох…ели вы в своих институтах, – и потерял к нам интерес.
А мы пошли дальше.
Ян растерян. Он настолько, особенно за незабываемый 77-ой в Шушенском, привык быть со мной и с Фадеем, что теперь откровенно не понимает, что лучше: избежать проблем или всё же быть вместе. Мы-то знаем, что ему лучше. Обнялись.
– Судьба, – сказал я.
– Не судьба, – сказал Фадей.
Сказали, по сути, одно и то же, но бедного чеха ввели этим тайносмыслием великого русского языка в окончательное замешательство.
Вернулись, стали прикидывать ходы. У Фадея здесь Ленка, у него просто и твёрдо: остаться где-нибудь поблизости. У Влада и Шуры – сложнее: отпуска на исходе, а дошабашить в Туве проблематично. Есть и за, и против. Мне, после угроз Янькова и Шелепня – «Езжай в Московский отряд, а то плохо будет!» – опять хуже всех, но от угроз хочется сделать наоборот, хотя… не знаю, в такие переплёты ещё не попадал.
Машины всё не было. Мы наговорили на магнитофон ребятам длинное завещание, в конце спели хором: «Вихри враждебные…», подошло время обеда, народ повалил в лагерь, как подгадала, пришла и машина. Нас окружили, Фадей взял гитару: «А всё кончается, кончается, кончается…». А когда подошёл Пахотин, театрально продекламировал: «Хвала гонителям добра, уснувшего по хуторам и кущам: «Вставай, сметайся со двора, тьма – видишь! – всё сытей и гуще, и это наша ночь! Вон, недотрога, прочь!» Вставай, иди, добро, пора…». Получились проводы, как в космос, даже подумалось: «стоит быть отчисленным, чтоб такое пережить».
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
