– Я ожидал такой реакции. Это нормально в данной ситуации, – произнес Всеволод.
– Сколько мозг еще будет терпеть это состояние?
Всеволод развел руками.
– Расскажи мне, что ты чувствуешь, когда ложишься спать? – с искренним сочувствием произнес Всеволод.
Сенья тяжело вздохнула.
– Это началось в 21 год.
– Сейчас тебе 26?
Сенья кивнула.
– Шестой год моего заболевания. Это началось внезапно. Я просто не смогла лежать на кровати. Стоит мне лечь спать, как меня пронзает «новая боль». Так я ее называю.
Всеволод внимательно слушал свою новую знакомую. Он не замечал того, что на улице уже шел дождь. Он не замечал звонков от Игоря. Всеволод был погружен в историю Сеньи.
– Еще не придумали такого слова, которое бы описывало весь этот ад. Это самая настоящая пытка. Ты хочешь спать. Я хочу спать! Это не бессонница. Сон приходит, но организм не разрешает тебе это сделать. Мне будто выкручивают ноги и руки. Ноги намного сильнее. Самые разные части тела могут вовлекаться в сбн. Именно поэтому и стоит переименовать заболевание. Будто что-то тебя выталкивает из сна. Еще при моем сбн части тела начинают просто «гореть». Это тоже невыносимо! Ты никак не можешь спать. Ни днем, ни ночью. Ни сидя, ни стоя! Единственный способ это избежать… Не спать. Я встаю и хожу по дому. И это сразу же прекращается. Синдром прогрессирует. Любое состояние покоя вызывает сбн.
Всеволод взглянул под стол. Сенья давила рукой на свою ногу. Ей действительно было трудно находиться в состоянии покоя.
– Диагноз мне поставили лишь спустя два года заболевания. Врачи в итоге просто от меня отказались. Так я и живу. Спать ночью я не могу совсем. Даже с препаратами. Целенаправленного препарата от сбн не существует. Я принимаю противосудорожное. Пробовала принимать его в самые разные часы. С этим препаратом я испытываю весь кошмар сбн ночью, но иногда, если повезет, засыпаю после 7 утра. Потому что с 7 до 9 утра сбн ослабевает даже без лекарства. Но это не значит, что я могу заснуть в это время без лекарства. Противосудорожное только немного снижает сбн в эти часы. И даже с лекарством в любое время я ощущаю сбн и засыпаю только на какое-то время. А порой не могу лечь и несколько суток. Если я не успею заснуть с 7 до 9 утра, то есть, конечно, небольшой процент того, что я засну на какое-то небольшое время днем с лекарством… Но это будет очень больно. Разве это жизнь?
Всеволод задумался.
Сенья внимательно на него смотрела.
– Нам нужно найти способ, как «починить» мозг. А не смотреть на его разрушение. Найти что-то, что будет помогать запускать естественный сон без боли. Противосудоржное пытается выступать, как центральный анальгетик. Нужно подумать об этом. Нужно новое обезболивающее… Важно снять эту боль. А не заставить тебя погрузиться в сон. Ты и так хочешь спать, – чуть позже в задумчивости произнес Всеволод.
– Я в прямом смысле слова горю в аду. Иначе я не могу описать сбн.
– Я понимаю. Без препарата ты вообще не можешь спать?
– Слишком и еще раз слишком мало… И с болью.
– Думаю, в твоем случае без препарата был микросон. Иначе…
– Иначе я бы уже умерла в то время, когда не знала диагноза.
– Да.
– Но так я умираю медленно и мучительно. Сердце «изнашивается». Я не могу вести социальную жизнь. Мне постоянно больно! Я хочу просто лечь спать! А не испытывать это ужасное чувство. Я не отдыхаю. Если у меня простуда, то я не смогу лечь спать. А как же целебная сила сна?! Я не могу ничего! Сегодня я вообще не ложилась спать, а уже 12 часов дня. И теперь я не знаю, когда лягу снова. Скорее всего, на следующее утро, испытав опять этот синдром беспокойных ног. Есть мировой стандарт. Пациентам при сбн дают препарат от Болезни Паркинсона. Он мне сразу же усилил сбн. А другим пациентам со временем. Ведь начинается синдром аугментации. Агонисты дофаминовых рецепторов позже усугубляют симптомы.
