– Повезло тебе, да?
– Ага… Мама говорит: «Толик, спаси, а?» Он спрашивает: «А ты не боишься этого пирата со мной отпускать?» Это меня то есть… А она: «Боюсь, конечно. Но все-таки ты серьезный человек, кандидат наук…» Ну вот, приехали, а здесь все не так, как думали: Толик по уши в работе, а я шастаю… Мне-то даже лучше, только он переживает…
– Тебе у нас нравится?
– Еще бы, – вздохнул Гай. – Первые дни я как-то ошалел. От моря, от всего… А сейчас будто давным-давно здесь живу… У меня дедушка почти севастополец.
Это вырвалось у Гая неожиданно, хвастаться дедом он не собирался, просто захотелось показать, что он, Гай, здесь не совсем чужой.
– Он что, раньше в этих местах жил? – спросила Ася.
– Он не жил… Он здесь воевал и погиб… Это не тот дед, который в Среднекамске, а мамин отец. И Толика…
Автобус потряхивало. Ася сбоку молча смотрела на Гая. Волосы ее качались над плечами. Гай сказал тихо:
– Он в этих местах погиб, у Херсонеса. От мины…
Дед – политрук Нечаев – всегда казался Гаю похожим на командира с известного фотоснимка «Комбат». Как он с пистолетом поднимается из окопа и зовет бойцов в атаку. Но сейчас дед представился другим. Лежащим в земле. Вроде каменного великана, вросшего в глубинные толщи херсонесских берегов, спаявшегося с глыбами древней разрушенной цитадели. И с бетонными блоками дотов и орудийных гнезд. Он – сама эта земля. Громадный, просто километровый, лежит он, сложив на груди каменные руки… И… сверху через черную нору скатывается ему на руку тяжелая «лимонка».
«Что это»? – спрашивает дед, не поднимая бетонных век.
«Это… так. Дедушка, это случайно. Я потом уберу…»
«Уберешь? Куда? И зачем?..»
«Ну… это вроде трофея…»
«А! Значит, ты добыл его в бою?..»
Что за подлая штука – непрошеные мысли! Гай с досадой трахнул пяткой о стойку сиденья. И выгнулся, охнул: ядовитая игла прошла от ступни до колена.
– Что? – испугалась Ася. – Опять?
– Да нет, я сам, нечаянно… – Боль милостиво отступила. Гай вытер лоб.
– Все-таки ты молодец, – сказала Ася. – Другие знаешь как орут от дракончика. А ты и не пикнул. Там, на берегу…
– Думаешь, почему не пикнул? – усмехнулся Гай. – Дух перехватило. А то знаешь как орал бы…
– Другие все равно орут, хоть и перехватывает…
Они сошли на площади Нахимова.
– Ну, как? Ступаешь?
– Нормально, – прихрамывая, сказал Гай. – Плохо только, что рано приехали. Мы с Толиком должны в полвосьмого на причале встретиться, а еще шесть.
– Ничего, подождем…
Не торопясь, дошагали они до пристани. Ниже колоннады и лестницы, на дощатом широком настиле, толпились экскурсанты, и морской патруль вежливо требовал у растерянного дядьки вынуть из аппарата пленку: незачем снимать на рейде то, что не положено, город военный. Синели в бухтах боевые корабли, сновали катера. От них разбегались волны и звонко хлюпали под досками.
Рядом с начищенными медными кнехтами сидели мальчишки-краболовы. Спускали на шнурах круглые сетки с наживкой и ждали, когда простодушные крабы сами заберутся в ловушку.
– Не люблю, когда крабов ловят, – сказала Ася. – Жалко их…
Гай кивнул:
– Если рыбу, это понятно. А их-то зачем?
– Их тоже едят… А еще чучела делают или сувениры – клешни на цепочке. Все равно жалко. Они пользу приносят, дно очищают… Гай, ты был в нашем аквариуме?
– Нет… В Панораме был, в Музее флота, на Малаховом кургане. А в аквариум пошли с Толиком, да там очередища…
– А хочешь?
