– Не знаю. Наверное, не хотят прослыть суеверными.
– А церковь разве не суеверие?
– Видимо, это считается общепринятым суеверием. Оно как бы носит характер официального.
– По мне так все едино, что потереть руку какой-то статуи, мысленно прося себе счастья, что те же мысли шептать перед иконой. Знаете, много есть таких статуй или камней, про которые сложили легенды, что они исполняют желания, лечат, привораживают и прочее.
– Конечно, знаю, – улыбнулся я, – я много путешествую.
– Я вот не стесняюсь признаться в своем суеверии. Я уже не первый раз еду на этот остров. А все почему-то говорят о себе: я так просто посмотреть, просто любопытно, хотя сами в душе лелеют надежду.
– Вы уже не первый раз?
– Да.
– И как сбывалось? – не удержался я.
– Я еще ничего не просил.
– Зачем же тогда?
– Я изучаю эту возможность. Я, видите ли, привык ко всему в жизни относиться серьезно. Все надо подготовить. То желание, которое я хотел бы озвучить на острове, слишком важно для меня. Если оно сбудется, то моя жизнь может принципиально измениться. Поэтому важно его точно сформулировать, оценить риски, которые связаны с его исполнением.
Нам подали ужин.
Какое-то время мы молча занимались едой.
В это время за наш столик посадили ухоженную, шикарно одетую женщину лет сорока.
Мы представились.
– Валентина, – ответила женщина.
Она заказал кофе и вино:
– Не могу есть, когда волнуюсь, – ответила она на удивленный взгляд стюарда.
Она курила, непрестанно пытаясь стряхивать в пепельницу пепел, который еще не успевал образоваться.
Когда нам подали кофе, мой сосед продолжил беседу:
– Я знаю некоторых, кто посещал остров. У одной дамы была трагедия, ее сын попал в автомобильную катастрофу, было неизвестно, удастся ли его спасти, все висело на волоске. Она ринулась сюда и озвучила желание. Но она не совсем точно его сформулировала. Оно сбылось. Сейчас ее сын жив. Но он не может двигаться, он не узнает даже свою мать, он уже не человек, но он жив. Видите, как опасно неточно сформулировать свое желание.
– Да, я как-то об этом никогда не задумывался.
– Видите, вы тоже. Вот вы ляпните так, как на ум придет, а результат? Результат может быть совсем не тот, который вы ожидали, о котором мечтали. Она просила спасти жизнь сыну. Жизнь в биологическом смысле спасли, но мы-то под словом жизнь подразумеваем совсем иное.
– Какие ужасные вещи вы обсуждаете! – вмешалась наша новая соседка.
– Ничего ужасного, – ответил Феликс, – так же бывает и в обыденной жизни. Неточность формулировок часто приводит к непониманию, к спорам между людьми, которые на деле отстаивают одну точку зрения. Поэтому никогда не надо торопиться.
– Неужели там, на острове, могут выполнить только то, что я произнесу? Неужели эта сила не может почувствовать, что я хочу? – женщина прикурила очередную сигарету.
– Я так понимаю, что там могут исполнить только то, что вы просите. Не то, что вы подразумеваете, а то, что просите.
– Как это сложно! – вздохнула женщина.
– Ничего сложного. Когда мы что-то формулируем словами, мы всегда их понимаем так, а не иначе, потому что, кроме озвученных нами слов, мы еще многое знаем, мы знаем на каком основании мы произнесли эти слова, и для нас естественна именно такая трактовка наших слов. Но окружающие не знают, какой путь проделала ваша мысль, прежде чем быть озвученной. Вот вы точно знаете зачем едете на остров?
– Да! – воскликнула она, слишком быстро и громко, будто этот ответ был у нее давно заготовлен или будто ответ она адресовала самой себе, чтобы побороть какие-то сомнения.
