Острова. Семьдесят рассказов о хорошем - страница 17

Он был манящим и вязким – не отпускал, звал, обволакивал, шуршал прибоем, баюкал, обещал покой – и даже пугал немного этим… А потому я каждый раз просыпалась с бьющимся в горле сердцем ровно тогда, когда внутри возникало ощущение, что вот и все: я пришла туда, куда всегда хотела прийти.

Потом мы впервые съездили на остров Корфу – и гуляли по Керкире, столице, но, как я написала выше, я не узнала этот город. Нет, он мне очень понравился, но вот того влекущего и манящего ощущения из сна не возникло. Туристы, продавцы сувениров, машины, движение – все это отвлекало, не давало сосредоточиться. Взгляд не охватывал город целиком, урывал только какие-то объекты, которые были прямо перед глазами. Мы посетили разные туристические места, залезли на обе венецианские крепости, постоянно фотографировали – и, уставшие, вернулись в отель. С облегчением, что минимальная экскурсионная программа выполнена, а теперь можно просто валяться на пляже и купаться, не испытывая вины за состояние lazy banana.

В Москве мы посмотрели фотографии (тогда это еще был вариант «мыльниц», пленки, проявки, печати, вот этого вот всего) – и на одной из фотографий, которую сделала моя дочь, я узнала свой город. Мне стало холодно от узнавания – потому что возникло ощущение упущенного счастья. Мы были там! Мы были посреди моего лучшего сна! И я не узнала его…

Дочка распечатала мне эту фотографию на холсте. Получилась чудесная картина. Я повесила ее у себя в московской спальне – и каждый вечер смотрела на нее, засыпая… Но город больше не снился. Сначала я подумала, что он обиделся – как любой бы на его месте. А потом поняла – нет! Он просто решил, что сделал для меня все, что мог: он поазал мне себя наяву. А что уж я буду делать дальше, от него не зависит.

И тогда я поставила маленькую точечку карандашом на одном из домов этого города – на фотографии, распечатанной на холсте – и сказала (сначала только себе): «Я буду там жить».

Не «хочу», а «буду».

А потом уже произошло все остальное. В следующую поездку мы стали присматриваться к недвижимости (но не в городе). Потом долго и непросто приобретали… Потом стали бывать все чаще… А потом город подарил нам себя – впустив в тот самый дом, на котором стоит карандашная точечка на картине в моей москвоской спальне. И этот дом стал нашим. И город стал нашим.

И в этой истории нет ни одного слова вымысла – потому что в городе моих снов все наяву: и люди, зовущие к себе, но остающиеся пожизненно там, где родились, привязанные к этому месту непреодолимой любовью, и грустная марионетка, просящая взять ее с собой, и потертые манжеты разорившегося дворянина, украшающие линялые бархатные камзолы особнячков… все, все, все это есть на самом деле! Нужно просто приехать – и увидеть.

Собака – друг человека.

Аксиома

Утром я бегаю в горную деревню Спартилу. Там есть у меня знакомая собака Соня – большая черная овчарка. А сейчас у нее есть такой же, но рыжий сын, Бруно. Соня считает, что я тоже ее хозяйка. Ну а сын легко взял меня в хозяйки, раз "мама велела".

Далее между нами происходят такие диалоги:

Я:

– Соня, привет! Как твои дела?

Соня:

– ААААА!!! Урррааааа!!! Это ты, моя любимая!??!!Ой щас тебе сына покажу! Он дурак невоспитанный, но добрый мальчик! Его зовут Бруно!

Я:

– какой красавец! Фу, отстань, фу! Я не люблю сразу целоваться, мы мало знакомы! Ну хорошо, хорошо, хорошо…