Вдали виднелись горные аулы, а Сурик с бешеной скоростью периодически выскакивал на встречную полосу на пустынных поворотах, для того чтобы резко не крутить рулём и тем самым не сбавлять скорость, вёз туристов к водопадам.
Машина остановилась на небольшой полянке, Сурик заглушил двигатель.
– Высаживайтесь из машины и держитесь группой, – велел водитель. – Фотографируйте друг друга и не теряйтесь. Как только спуститесь вниз, вам сразу направо и по тропинке – там будет первый водопад «Слеза горного человека». Затем идите дальше, перейдите по деревянному мостику реку, поднимитесь по ступенькам…
Продолжение инструкции я не слушал, поскольку возложил на жену обязанности путеводителя, надеясь на то, что она всё запомнит.
Пройдя некоторое количество метров, наша группа оказалась у скалы, с которой, громыхая, лились потоки воды. Соседи по путешествию тут же по очереди принялись фотографироваться.
После моего скромного предложения запечатлеть их всей семьёй на память отношения между нами наладились и стали тёплыми. Мы были счастливы, однако боялись нарушить ту хрупкую нить, если порвать которую, наступят неловкость и недоверие, резвились, словно дети, с удовольствием фотографировались, даже не обращая внимания на время и не пытаясь подталкивать друг друга идти ко второму водопаду.
Порезвившись от души и сотворив великое множество прекрасных фотографических снимков, мы обменялись впечатлениями, оставшимися от столь великолепного видения. Дальше сообща да дружно направились вверх по реке, гордясь собой и понимая то, что всё-таки мы неплохие люди и всегда поможем друг другу с искренностью, если, конечно же, кто-то сделает первый шаг к этому, найдя в себе силы преодолеть смущение и стыдливость.
Толстый дядька скромно представился Мичманом, а я, также со смущением, назвал себя Боцманом.
Мичман, так же как и я, оказался из Гавани, родился на пароходе и женился на женщине-гидроакустике, делящей с ним на корабле суровую морскую жизнь. Квартировали они в Гавани, только в северной её части, где базируется великая флотилия военных кораблей, а я, покраснев, чувствуя преклонение, сообщил достойному мужу, что с южной части острова, на что он безошибочно определил, что я моряк торгового флота.
Мы крепко пожали друг другу руки, но о сути и разнице специальностей промолчали, поскольку пытались быть корректными и боялись разрушить ту хрупкую нить, связывающую нас воедино.
Второй водопад состоял из двух каскадов. К нему вели узенькая деревянная лестница, небольшие пролёты да обзорные площадки, ограждённые деревянными, слегка прогнившими и поэтому сильно шатающимися перилами. На верхнем каскаде находилось некое подобие террасы – того природного явления, когда ветер и вода точат камень. Терраса была как бы продолжением дорожки, но уже природной и очень узкой. С помоста можно было на неё выйти только преодолев металлический забор, поскольку вход был категорически воспрещён, но несмотря на это Мичман перелез через забор и направился по ней к водам, спадающим со скалы, а в это время его жена, выудив из сумки фотографическую камеру, принялась увековечивать супруга на гордость потомкам, одновременно восхищаясь его смелостью и мужеством.
Окончив фотографическую миссию, Мичман лукаво, даже загадочно посмотрел на меня и перелез через ограду обратно на помост, предлагая мне тем самым испытать те эмоции, которые, по всей видимости, пережил сам.
