Острые грани судьбы - страница 3

Дочь постоянно мёрзла, её руки и ноги всё время были холодными, несмотря на постоянно зажжённый камин и тёплую одежду. Даже в летние месяцы, которые в горной Шотландии дождливы и не особенно радуют солнечными днями, она постоянно носила с собой тёплую шаль. Барон всё мечтал увезти дочь куда-нибудь на юг, в долинную часть Шотландии, но у него не было такой возможности. Бесконечные межклановые войны истощили казну, и на границе с Англией было ой как неспокойно. Да и дочь едва ли согласится уехать из родных мест, где она родилась и выросла. Девушка очень любила свою горную Шотландию с её бесконечными вересковым пустошами, зелеными пастбищами, бурными горными реками и глубокими чистыми озёрами.

Старый барон прекрасно понимал, что прожить долгую и счастливую жизнь в это холодной, хотя и красивой, стране у его дочери нет ни единого шанса. В их семье уже бывали подобные случаи, и только горячее любящее сердце могло помочь преодолеть этот недуг. Но таковых не находилось. Нет, и в их клане, да и в соседних тоже, было много молодых сильных и смелых шотландцев, но все они не вызывали даже толики чувств в сердце его дочери. Оно молчало, и по-прежнему оставалось холодным, словно закованным в кусок льда.

Однако барон не оставлял попыток найти для своей любимой девочки того единственного, и тем самым сохранить ей жизнь. Вот и сейчас, глядя на свою дочь, кутавшуюся в шаль у камина, он размышлял о том, как рассказать ей об очередном знакомстве. Новый претендент был шотландцем только наполовину – его мать была ирландкой. Но если он сможет растопить сердце его дочери и вернуть улыбку не её красивое грустное лицо, то это не имело совершенно никакого значения. Даже если он увезёт её на остров, а старый барон готов был смириться с этим и отпустить свою единственную дочь, пусть будет так.

– Милая, послушай, пожалуйста, меня. – Барон, наконец, решился поговорить с дочерью. – Я пригласил завтра к нам на ужин одного молодого человека…

– О, папа, опять ты за своё?! – Воскликнула молодая женщина, встала с кресла-качалки и подошла к окну, за которым скрывалась суровая шотландская ночь. – Мы столько раз уже проходили через это, отец. Может пора остановиться и не мучить пустыми надеждами ни себя, ни других!

Она прикоснулась рукой к замёрзшему стеклу. Её пальцы были столь же холодны, как и ночь за окном. Барон взял с дивана плед, накинул его на плечи дочери и повёл её обратно к огню. Мягко усадив девушку в кресло-качалку, он продолжил:

– Дорогая моя девочка, я буду пытаться спасти твою жизнь вновь и вновь, пока дышу, и пока твоё сердце, пусть и слабо, но все же бьётся в груди.

Она с грустью взглянула на отца. Он выглядел уставшим, сильные когда-то плечи поникли, гордая спина начала горбиться. Барон был уже не молод, много испытаний выпало на его долю, много битв наполняли его жизнь. И вот теперь осталась последняя битва – битва за жизнь дочери. Разве могла она упрекнуть его в этом, отказать в попытке растопить лёд её сердца и согреть душу? Конечно, нет. Молодая женщина протянула к отцу озябшие руки и обняла его.

– Хорошо, папа. Пусть будет так, как ты скажешь.

Отец с дочерью ещё долго сидели, обнявшись, у огня. Это были такие редкие в их жизни минуты тишины и покоя. За окном бушевала вьюга; пламя в камине плясало на сосновых ветках, озаряя комнату мягким светом. Двое, родитель и дитя, что-то тихо говорили друг другу, делясь самым сокровенным.