Острый угол - страница 11
Согласно с собственным сердцебиеньем…
И вдруг увижу – выросли талы!
Те самые, что вырублены были!..
Рубили мы, а наши мамы жгли…
Видать, живучи корневые жилы.
Иначе б возродиться не могли.
Мы их рубили так! Мы их с землей месили.
Травой топили, а талы – дрова!
Не будь в сорок втором в моей стране России
Таких талов – не выжила б Москва.
И, вишь ты, отросли. Стоят среди околков
В колючей ежевике, во хмелю…
Зачем я здесь с отцовскою двустволкой,
Кого убить хочу в родном краю!
Неужто для того они меня спасали
В тот черный год,
Чтоб через двадцать лет
Я встретил их бездушными глазами
И выкрасил живое в мертвый цвет!
Нет, милый край!
Прими мое волненье,
Ничем не омрачу свиданье это я,
Что светится как тайное мгновенье
Прекрасного земного бытия.
Вечер в Панюшовском Кругу
Пьет воду утка в сонных тростниках.
Талы оплетены пахучим хмелем.
Алей глубок,
И где-то за Алеем
Ночные тени прячутся в стогах.
Лежит звезда на зеркале холодном,
Костра дымок свивается в круги
И тополя веселым хороводом
Танцуют над обрывом у реки…
Чайка
О гранит о причальный
Длинных волн молотьба…
Окольцованность чайки —
Это тоже судьба!
Сумасшедшая свежесть
И простор без конца,
И тревожная тяжесть
Номерного кольца.
Но летает, летает,
Волны крыльями бьет,
И не помнит, не знает,
Как однажды ее
Кольцевали средь крику
Много весен назад…
И захлопнули книгу,
И, не глядя, следят,
Чтобы в августе, в марте
По письму, по кольцу
Путь отметить на карте
От начала к концу.
Рядом с линией этой
Тонкой птичьей судьбы
Ни счастливых пометок,
Ни ружейной пальбы.
Море
Солнце – лампой в потолок
Ввинченное, в синий купол.
Пляж – скопленье голых кукол,
Выброшенных на песок.
Те – из моря, эти – в нем,
Жарятся на солнце, млеют.
Море моет их, лелеет,
И мелеет с каждым днем.
Морю скучно!
Жизнь – в веках!
Жизнь большая, а в итоге
Ежедневно ноги, ноги
И тоска на лежаках.
Потому-то иногда
Море взбесится.
Мятежно!
И морское побережье
Очищается тогда.
Переселенцы
Над губой опальный пар. Холод.
Над седой тайгою – ка-р-р! Голод.
Полуночный желтый глаз лютый.
Сквозь снега – в ущелье-лаз – люди…
Миновали перевал. Круто!
Старший место указал: «Тута…»
Изо рта со свистом хрип – в небо.
Сосны падали сквозь крик немо.
Души грели у костра, вены.
В три каленых топора… Стены
Крепко свежею смолой пахли.
Не хватало одного – пакли.
Сруб ввели под ряд стропил. Общий!
Старший палец отрубил… Молча
На тесовое крыльцо вышел,
Снег кровавою струей вышил.
Осветил лица овал грустью,
И Сибирь мою назвал Русью.
Ночь сложила всех в пакет на пол.
Сквозь деревья лунный свет капал.
Волки выли за горой глухо.
Филин утренней порой ухал.
Солнце встало всё в пыли. Рыже!
Жизнь любили и смогли выжить.
…Я живу в иные дни. Вольный.
Не с опальной, как у них, долей.
Запах древней той избы знаю.
Редко в том краю, но бы-ваю.
Всё смотрю (душа велит!) стены.
Целый палец, а болит… Гены.
«Я насторожен как капкан…»
Я насторожен как капкан,
Но лишь проявится виденье,
Я пальцев собственных аркан
На нем замкну без промедленья.
И тени, что в ночном кругу
Метались, обретут начала…
Светло мне станет и печально,
И грифель выведет строку.
«Играть в слова…»
«Играть в слова…»
Но разве можно?
Играть в слова не можно – нужно!
Но чтоб дыхание не ложно,
Да чтобы слово не натужно,
Чтоб мысли подкреплялись звуком,
Чтоб звуки подчинялись ритму…
Стихи возьмут чужие руки,
И в них поверят как в молитву.
Сочтут своей твою удачу,
Сочтут своим твое крушенье,
И засмеются,
И заплачут…
Играть! – прекрасное решенье.
Похожие книги
В новую книгу поэта вошли стихи и рассказы, написанные автором в разные годы. Произведения сюжетно и тематически не сгруппированы, а расположены за редким исключением в хронологическом порядке.В авторской редакции.
В книгу вошли произведения, многие из которых ранее не публиковались.В авторской редакции
В книгу поэта Виктора Брюховецкого «Как запомнилось…» наряду с не публиковавшимися ранее стихотворными текстами вошли отдельные стихотворения из прежних публикаций, дабы лучше представить сложный и многообразный поэтический мир его произведений. Виктор Брюховецкий принадлежит к числу тех немногих современных литераторов, кто, оставаясь в русле традиционных тем и поэтических форм, сумел в отечественной поэзии сказать своё собственное новое слово.Ч
В книгу поэта вошли стихи и новые, и прошлых лет.В авторской редакции
Задаётся Дия вопросами: необъяснимое или непознанное; случайность или неизбежность? Нет случайностей, во всём есть смысл, за неурядицей всегда наступает прояснение – осознала, когда открылась тайна её рождения и способности, коими наделена. Девушка не поддалась искушениям, сердцем выбрала жизненный путь.
Аркана – Богиня света, даровавшая Вселенной свет и энергию. Она поддерживала равновесие в мирах в течение многих тысячелетий, пока тьма не пустила свои корни. Сможет ли Аркана одолеть надвигающееся зло, всесильное и могучее?
Сказка для взрослых о хитросплетениях судьбы и предназначении. Речь идёт о древнем культе, который веками работает над созданием человека, способного вместить в себе силу древнего божества, дарующего бессмертие и вечную жизнь на земле.
Можно очень сильно утомиться от жизни, если не участвовать в ней. Опыт каждого человека находится где-то между привычным и истинным, между искренностью и сомнениями. Вы верите, что только от вас зависит жизнь? Сомневаетесь? И чего же вам не хватает? Преданной дружбы или верной любви? Но готовы ли вы стать преданными и верными? Чудес не бывает, есть только невероятные случайности…
Здесь неистовая нежность и обнаженная искренность. Этот сборник для тех, кто готов сосредоточиться на чувствах и смысле, не замечая порой ошибки.Он содержит в себе лирику самых разнообразных направлений, написанную на протяжении почти 15 лет.
В подъезде своего дома убит редактор модного журнала. В школе, где преподаёт известный кинокритик, погибла, упав на лестнице, завуч. Что это, несчастный случай? Есть ли связь между этими событиями? И правда ли, что директор школы – резидент иностранной разведки? И что за странный заказчик появляется у его красавицы жены?Обо всём этом читайте в новом романе Фигля-Мигля, чей роман «Щастье» многими был признан лучшим литературным дебютом 2010 года.