Меньше всего Пете Адоскину хотелось, чтобы Мамед, который две минуты назад фактически ограбил его, ехал с ним в машине. Но пришлось проглотить и это…
Мамед развалился в кресле и закурил сигарету.
– Ну что, брат, тяжело живется?
Петя кивнул. Разговаривать ему совершенно не хотелось. Он вел машину по Садовому в сторону Маяковки.
– Да, – задумчиво сказал Мамед, – у всех сейчас жизнь тяжелая. Кому легко? Ты думаешь, мне хорошо?
Он покачал головой.
– Нет. Ошибаешься. Знаешь, сколько работать приходится? Ишачу как амбал.
Петя посмотрел на часы. Было около пяти. Скоро начнет темнеть. А у него в кармане гуляет ветер.
– Целый день крутишься, крутишься, крутишься… – продолжал Мамед. – Тому дай, этому дай, милиции дай…
Петя свернул на Тверскую-Ямскую и поехал в сторону Ленинградского шоссе.
– …На кусок хлеба не хватает, клянусь, честное слово… – сказал Мамед, закуривая новую сигарету.
Желтый металл увесистой печатки на мизинце Мамеда тускло сверкнул в свете уличного фонаря. Петя хмыкнул:
– Если тебе так плохо живется, почему на другую работу не идешь?
Мамед улыбнулся. Видимо, ему такая мысль в голову не приходила.
Петя вел машину, и постепенно, слушая разглагольствования Мамеда, у него внутри поднималась злоба. Ешкин кот, ну ведь он только что забрал все твои деньги! Ты мужчина или нет, Петр Адоскин? Неужели ты не можешь защититься от этого мудака?
За окном промелькнуло метро «Речной вокзал». Петя смотрел на дорогу, и у него в голове зрела мысль. Он опустил руку под сиденье и нащупал холодную сталь монтировки – универсального оружия водителя.
– Да-а, – протянул ничего не подозревающий Мамед, – а у нас еще тепло. Хурма растет, инжир… Хорошо! Ты куда?
Последняя фраза была реакция на то, что Петя внезапно свернул на узкий проселок.
– Воды набрать надо, – негромко сказал Петя первое, что пришло в голову.
– Почему около крана не остановился? – заволновался Мамед. – Э-э, мне срочно в аэропорт нужно. Давай сворачивай обратно.
– Сейчас, Мамед, воды только наберу, – твердил свое Петя.
Он остановил машину у небольшой рощицы.
– Ара, ты мне мозги не делай! – Мамед явно чувствовал неладное. – Где ты здесь воду увидел?!
– Там, – махнул рукой в неопределенном направлении Петя, между тем доставая монтировку из-под сиденья.
Мамед, увидев железяку, побледнел. И попытался открыть дверь. Но крепкая шоферская рука Пети Адоскина остановила его.
– Тебе чего надо? – заскулил Мамед. – Ты что задумал?
– Отдай мои деньги, – негромко сказал Петя.
Мамед без лишних разговоров достал из кармана ворох бумажек и протянул его Пете.
– На, возьми. Там не только твои.
Петя взял деньги и отпустил Мамеда.
– А теперь иди пешком.
Мамед понял, что опасность миновала, открыл дверь и с улыбкой проговорил:
– Ну смотри, Петя, я тебя запомню. Ты в Москве больше работать не будешь. Это я сказал.
Петя рванул машину с места и через минуту выехал на шоссе. Только тут он собрался с мыслями. В сущности, чего он добился? Нажил себе еще одного врага. Мамед теперь действительно будет преследовать его при каждом удобном случае. Впору менять профессию.
Конечно, некоторая часть самых лихих московских таксистов не подчинялась никаким бандам, не платила дань. Но их работа больше напоминала вылазку партизан в тыл врага. Все время надо уворачиваться от «контролеров», стараться, чтобы тебя не заметили, а то и уходить от погонь. Пете Адоскину такая перспектива не нравилась. Но сделанного не воротишь. Теперь или воюй, или переквалифицируйся в управдомы.
