Освенцим. Нацисты и «окончательное решение еврейского вопроса» - страница 38

Между тем продовольственный кризис назревал не только на Восточном фронте, но и в Польше, в Лодзинском гетто. В июле Рольф-Хайнц Гепнер из СС писал Адольфу Эйхману, который на тот момент был начальником отдела, занимавшейся еврейским вопросом в Главном управлении имперской безопасности: «Существует опасность того, что этой зимой мы больше не сможем прокормить всех евреев. Имеет смысл честно взвесить все «за и против» и подумать, а не было бы более гуманным решением просто прикончить всех тех евреев, которые не способны работать, посредством какого-либо быстродействующего приспособления. В любом случае это более милосердно, нежели дать им всем умереть от голода». Важно то, что Гепнер пишет о потенциальной необходимости убить тех евреев, которые «не могут работать» – а не всех. Все чаще и чаще, начиная с весны 1941 года, нацисты начали делать различия между евреями, которые были полезны Германии, и теми, которые не были. Это разделение впоследствии проявится при печально известных «отборах» в Освенциме.

В конце июля Гиммлер издал приказ, призванный решить судьбу тех евреев, которых нацисты считали «бесполезными едоками». Это касалось в первую очередь территории Восточного фронта. Он усилил айнзатцгруппы подразделениями эсэсовской кавалерии и полицейскими батальонами. В конце концов, около 40 000 человек были вовлечены в проведение массовых убийств, что было в десять раз больше, нежели первоначально запланированный личный состав айнзатцгрупп. Такое существенное разрастание имело особую причину: политика геноцида на востоке была расширена и теперь включала в себя также уничтожение еврейских женщин и детей. Этот приказ поступал командирам айнзатцгрупп в разное время на протяжении последующих нескольких недель. Часто Гиммлер лично отдавал этот приказ во время своих инспекционных поездок по местам массовых убийств. Но уже к середине августа все командиры этих подразделений смерти знали о расширении своих обязанностей.

Этот момент стал поворотным в процессе массового уничтожения людей. Теперь, после того как было принято решение расстреливать всех еврейских женщин и детей, нацистское преследование евреев вошло в концептуально иную фазу. До этого момента почти все антисемитские меры, предпринимаемые нацистами во время войны, имели черты потенциального геноцида. Еврейские женщины и дети уже умирали в гетто или во время неудавшегося переселения в Ниско. Но в этот раз все было совсем по-другому. Теперь было решено собирать женщин и детей в одном месте, заставлять их раздеваться, голыми выстраивать вдоль специально вырытых ям и расстреливать. В природе просто не могло существовать такого предлога, чтобы сделать из крохотного ребенка прямую угрозу немецкой военной машине. Но с этого момента немецкие солдаты будут видеть в этих детях такую угрозу и будут нажимать на спусковой крючок.

Такое изменение политики было вызвано в этот критический момент множеством факторов. Одним из них стал, конечно, тот факт, что еврейские женщины и дети на захваченной территории Советского Союза представляли теперь для нацистов «проблему», которую те сами и создали, расстреливая еврейских мужчин и насаждая искусственный голод на востоке. Но этот фактор не был единственным в принятии решения расширить кампанию массовых убийств на востоке. В июле Гитлер объявил о том, что он хотел бы создать на востоке немецкий «Райский сад». Естественно, подразумевалось, что для евреев в этом новом нацистском раю места быть не может. И конечно не было случайностью то, что в июле, после нескольких тайных встреч один на один с Гитлером, Гиммлер отдал приказ расширить массовые убийства, начав уничтожение женщин и детей. Этого бы не произошло, если бы того не пожелал фюрер. Притом, что подразделения карателей уже расстреливали всех еврейских мужчин, с точки зрения нацистской идеологии это было следующим логическим шагом – послать подкрепления отрядам карателей для того, чтобы полностью «зачистить» этот новый «Райский сад».