– Не иначе, – соглашается Родимцев, – Кажется, они собираются воевать всерьез.
Еще взрывы, истошные крики. Вниз по склону кубарем слетает боец, полуголый, окровавленный. Он корчится и истошно кричит. К нему подскакивает старшина, прижимает к земле и зажимает рот.
– Унесите его, – кричит Родимцев.
Раненого уносят.
– Что с ним, товарищ капитан, почему голый? – спрашивает побледневший боец, сидящий рядом с радистом.
– Не трусь, сынок, – отвечает Сенцов, – Так бывает, взрывной волной от мины человека выкидывает из одежды. Ты не трусь, этот, видишь, живой остался, только контузило немного. Это ерунда.
Снова раздаются взрывы. Людей в овраге засыпает землей.
– А хреновые у немцев наводчики, товарищ полковник, – говорит, отряхиваясь Сенцов, – Третий раз уж в одно место бьют. Снарядов не жалко.
– Не кажи гоп, – Родимцев отряхивается, – Надо выбираться, посмотрим, что это они зашевелились.
По склону оврага спускается боец.
– Товарищ капитан, лейтенант Мальков велел доложить: танки появились.
Родимцев и Сенцов в один голос крепко ругаются.
– А твой лейтенант не напутал, – спрашивает Родимцев, пробираясь сквозь кусты следом за посыльным.
– Не, товарищ полковник, сейчас сами увидите. Тут у вас из-за стрельбы не слышно, должно быть, а мы моторы давно услыхали, а потом с дерева видели – по дороге танки идут.
Запыхавшись, Родимцев и Сенцов прибегают на НП второй роты. В большой яме, укрытой под кустами орешника, сидит командир второй роты лейтенант Мальков с перевязанной головой, рядом с ним бойцы устанавливают станковый пулемет.
– Что с тобой лейтенант? – показывая на голову Малькова Родимцев.
– Ерунда, товарищ полковник, царапина. С того дерева наблюдали приближение немецких танков, не меньше двух десятков. Когда стрельба стихает, слышен шум моторов.
– Кто танки видел?
– Младший лейтенант Сахаров, товарищ полковник, командир второго взвода. Когда услышали шум моторов, он залез с бойцом вон на тот дуб. Крикнул, что видит танки. Я приказал считать, он насчитал восемнадцать. Тут их засекли немцы, у них вон там пулемет установлен, и обоих сняли. Мы пробовали с других деревьев смотреть, но дорогу с них не видно, а на этот дуб не залезть, немцы пристрелялись.
Родимцев выбирается на край канавы и несколько минут осматривается. Потом возвращается к группе пришедших с ним бойцов.
– Слушайте, ребята. Ты, старшина, берешь одного бойца, и пробираешься к тому дубу. Ствол толстый, если с обратной стороны лезть, то пули вас не достанут. Сержант, ты сделай так, чтоб немецкий пулемет замолчал. Хоть на несколько минут. Задача ясна? Тогда вперед.
Сержант снимает с ремня снайперскую винтовку и пробирается по небольшой впадине в сторону кустарника. Через несколько минут оттуда раздаются два негромких выстрела и после них негромкий присвист.
– Кажется, пулеметчик готов, – улыбается Сенцов.
Ветви раскидистого дуба, росшего рядом с НП, шевелятся, видно, что кто-то взбирается наверх. Немцы постреливают из винтовок, но попасть не могут. Снова работает вражеский пулемет, ему отвечают стрельбой десантники. Из кустов, где затаился сержант, раздается еще три выстрела подряд – немецкий пулемет опять замолкает.
– Товарищ полковник, – раздается голос старшины сверху, – вы меня слышите?
– Еще как, – отзывается Родимцев, – Орешь так, что тебя в Кракове слышно.
– Идут танки, штук пять прошло прямо сейчас и грузовики еще какие-то едут. Видно плохо.
