Кстати, указанное утверждение, как ни странно, не явилось препятствием в выработке X. Д. Аликперовым рекомендаций, направленных в адрес судей, прокуроров, органов предварительного расследования, о невозможности освобождения лица от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием, невзирая на последующие положительные посткриминальные поступки виновного, если отсутствует добровольная явка с повинной[242]. Наряду с этим он полагает, что обязанность лица раскаяться в содеянном является факультативным, а не обязательным признаком для применения ст. 75 УК РФ[243]. Для объяснения своего умозаключения автор приводит пример совершения лицом преступления небольшой тяжести, причем впервые по протосоциальному мотиву (см. ст. 114 УК РФ), и осуществления этим лицом необходимого посткриминального поведения.[244]
Отмеченная позиция находит поддержку в работах ряда авторов[245]. Однако она, по меньшей мере, умаляет институт деятельного раскаяния.
Раскаяться – значит проявить сожаление о совершенном противоправном деянии. Такое сожаление может выразиться в явке с повинной, помощи следствию по раскрытию и расследованию преступления, признании своей вины, неутаивании каких-либо фактов, имеющих значение для раскрытия и расследования преступления.
Правоприменители не случайно наиболее часто обращают внимание на чистосердечное раскаяние лица в содеянном и полное признание им своей вины. Психологическое состояние личности виновного не только определяет преступное поведение, но и во многом свидетельствует о предкриминальном и предопределяет его посткриминальное поведение. П. В. Алюшкин, раскрывая психологический механизм деятельного раскаяния и юридическую сущность его внешних проявлений, приходит к выводу, что деятельный характер раскаяния объясняется стремлением личности устранить психологический дискомфорт, вызванный чувством вины, что деятельное раскаяние обязательно предполагает сожаление о содеянном[246]. На то, что деятельное раскаяние связано с признанием лицом своей вины в совершении преступления, указывают и другие авторы[247]. Данная позиция логична и ясна. Наряду с этим в практике применения ст. 75 УК РФ (ст. 28 УПК РФ) остаются некоторые вопросы, в частности: каким образом следует поступить правоприменителю, размышляющему о возможности прекращения уголовного преследования в связи с деятельным раскаянием, если обвиняемый в совершении преступления небольшой или средней тяжести, притом совершивший преступное деяние впервые, явился в правоохранительные органы с заявлением о совершенном им преступлении, способствовал расследованию этого преступления, загладил причиненный его совершением вред, но, тем не менее, не испытывает чувства вины, не сожалеет о содеянном? Судебная практика применения соответствующих примечаний к статьям Особенной части УК РФ, свидетельствующих о деятельном раскаянии виновного, увы, идет по пути неучитывания факта признания лицом своей вины и мотивации лица, совершившего посткриминальное позитивное поведение[248].
Думается, что этот недостаток следовало бы устранить посредством определения раскаяния в ведомственных руководящих разъяснениях правоприменителям. Его характерными признаками должны быть: признание лицом своей вины, неутаивание фактов, имеющих значение для раскрытия и расследования преступления. Кстати, ст. 45 УК Украины в качестве одного из условий освобождения лица от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием предусматривает искреннее покаяние.
