– Муж твой он как-то выходил на связь, хотя бы с матерью? – спросил Максим.
– Было дело, письма писал. Изредка, раз в год, наверное. Но как только сверковка раскрыла ему все карты, что мы живём у неё, как отрезало, вот и вся история, – пожала плечами Ирина.
– А-а-а… у тебя были другие мужчины? – неумело попытался вызвать откровение Максим, вынужденно делавший небольшие глотки вина под давлением указывающего на наполненный бокал взора Першиной.
– Были. Но свекровка не особо их принимала. А мне уйти тоже не свезло, все претенденты на руку и сердце были женаты. Нести же крест любовницы как-то не хотелось. Не моё это – прятаться от глаз, врать коллегам, объясняться Сергею. Как-то написал мне из Киева одноклассник, первая школьная любовь. Узнал у сестры адрес: «Люблю! Не могу! Целую! Приезжай, я – к твоим ногам». Поехала, рискнула попробовать, всё пыталась как-то устроить свою жизнь лучше. Киев всё-таки не Таганрог, да и диплом у меня украинского образца. Серёжа ещё маленький был, но уже много понимал. Одноклассник снял нам квартиру, так как свою делил в суде со своей первой женой. Повела Серёжу в школу, а там уже тогда бесновались. Весь класс бегал в оранжевых шарфиках, требовали у сына говорить на мове, москалём называли. Это у них революция такая была, как они говорили. И мой одноклассник крутился там в каких-то штабах у Ющенко. Это президент их был на тот момент. Всё обещал, что вот-вот заберут всё у донецких, вступят в Евросоюз, он хапнет кучу денег, купит новую квартиру, получит должность в министерстве…Я из-за сына уехала обратно в Таганрог. Свекровка, слава богу, простила. Серёжа до сих пор вспоминает те дурацкие два месяца, вырванные из жизни. Кстати, ты обратил внимание, что старики на Украине не хотят войны? А молодёжь жаждет резать нас. Это как раз те, которые бегали тогда, в середине двухтысячных по школам в оранжевых шарфиках. Как будто не от нас они родились…
– Резать нас? Но ты же родом с Украины…
– Мы родом, Максим, из Советского Союза. Мы родом из унаследованной им тысячелетней истории и культуры нашей большой страны. И сама Украина вместе с нынешней Россией родом из него. Геббельс, кажется, говорил, что если отнять у народа историю, то через поколение он превратится в толпу, а еще через поколение им можно управлять, как стадом. Не зря же систему образования так изменили. Именно для того, чтобы то, что являлось аксиомой для нас, превратилось в миф для нынешних митрофанушек. Но мы же не о политике пришли сюда разговаривать? Закажи ещё вина!
Максим, покорно пошатываясь, бросился к бару и принёс полную бутылку. Ирина осуждающе окинула его с ног до головы.
– Не многовато ли будет?– спросила отрывисто.
– Заберём с собой, если останется, – ответил Максим.
– С собой, значит? А куда, позволь спросить?
– Куда скажешь.
– То есть ты ещё не решил, куда мы идём дальше?
– Я это решил ещё с утра. Даже ещё ночью.
– Но у меня не прибрано. Я не ждала гостей.
– Я не хочу быть гостем.
– Ты пьян, Макс.
– Не более, чем ты.
– Тогда берём бутылку и ловим такси. Если что – плачу я.
– Нет, я.
– Только попробуй. Ты меня ещё не знаешь.
В такси Гущин нырнул на заднее сиденье, чтобы сесть рядом с Ириной. Попытавшись положить свою тяжёлую руку на её тонкое плечо, понял, что это неудобно. Тогда просто взял её за ладонь. Ирина подняла на Максима жадные глаза и шёпотом сказала:
– А ты не пожалеешь?
