– Вы, наверное, в полицию звоните? – спросила женщина. – Это бесполезно.
– Вообще что-то непонятное вокруг происходит, никуда не дозвонишься. И это ведь не первый раз. Городские телефоны вообще либо отключены, либо молчат. Куда катится страна? – недовольно проговорил врач.
– К вам тоже дозвониться невозможно. Ни сайта у диспансера нет, ни каких-то ссылок в соцсетях, все номера телефонов в сети – старые, ещё украинские. Вот, сами приехали узнать про эти сертификаты. Формально, безусловно, вы может нас отправить обратно в Мариуполь, нас все здесь туда отправляют, как будто на Луне живут и не знают, что произошло с городом. Только, во-первых, нечем туда ехать, никто не возит, а если возит, то требует суммы, за которые можно в Штаты туда-обратно бизнес- классом слетать. Во-вторых, некуда ехать, всё уничтожено огнём и снарядами. А, в-третьих, нет в Мариуполе ни улицы Пашковского, ни психдиспансера, который на ней размещался. Как нам быть? – тихо, с долей страха, неуверенности, но и некой надежды сказала женщина.
– Да. Есть такое. Представляю. А сайтом и телефонами некому у нас заниматься, тут вы правы, – задумчиво произнёс врач, не зная, что в этот момент оба пациента напротив одновременно подумали «сам бы мог заняться, невелика работа». – В общем, так, э-э Наталья Ивановна и Константин э-э Георгиевич, наш диспансер такими сертификатами не занимается, это вам нужно в республиканскую больницу ехать. Бумага платная, у нарколога тоже. Но меня, как говорится, терзают смутные сомнения, а правильно ли вы всё делаете? Да и зачем? Неужели всё так у нас запутанно? А какие ещё документы вам нужно собрать, если э-э не секрет? Просто самому интересно.
– Да какие здесь секреты? – мужчина скромно пожал худыми плечами, обтянутыми пыльной круткой. – Бумаг много. Прошли фильтрацию. Вот, стали на миграционный учёт, потратили три дня – беготня по квартальным, по соседям, которые, в глаза нас никогда не видели, но должны подтверждать, что мы здесь проживаем, всё это заверяется в администрации города. Не примите на свой счёт, но дурдом какой-то. Теперь, как бы так политически безопасно выразиться, нужны справки об отсутствии непогашенных судимостей в Луганской народной республике и, что любопытно, на Украине. А как их взять с Украины, если с ней идёт война? Через линию фронта на ту сторону пробираться? Так для той стороны я уже при любых раскладах коллаборант и изменник государства на том элементарном основании, что эвакуировался в эту сторону, в сторону России.
– Вы серьёзно на счёт такой справки? – изумлённо подняв брови, спросил врач.
– Нам подсказали, что есть специально подготовленные люди, непонятно под чьим флагом и на кого работающие, которые делают такие документы, недёшево, надо сказать. Платишь четыре тысячи рублей, и тебе дают бумагу, в которой записано, что с твоих слов у тебя отсутствуют непогашенные судимости. И за свои слова, в случае чего, ты же сам и отвечаешь перед народом и отечеством, печать, подпись.
– Но это же какой-то абсурд. Извините, это просто э-э психиатрическая клиника во всей красе! – воскликнул врач. – Как можно мучить людей, переживших мариупольский ад, выживших в подвалах, похоронивших родных, и при этом требовать с них какие-то совершенно безумные с точки зрения здравого смысла справки? Извините, но хоть финансовую помощь вам какую-то э-э оказали?
