– Ребята, наши дела неважные! – кричал Корела, обходя позиции казаков. – Долго мы не продержимся. Придётся отступить в острог. Там мы закрепимся.
Казаки молча соглашались, не отрываясь от мушкетов, уверенно истребляя накатывающиеся волны наступавших. Трупы их завалили скат вала и продолжали расти. Но натиск продолжался. Сотники воплями, матом и угрозами гнали воинов на вал. Стрельцы теснили казаков, и те по траншеям и рвам стали просачиваться ближе к острогу.
– Казаки! Корела ранен! – кричавший встал во весь рост и махал руками.
– Уймись, несчастный! – крикнул тому Иван, но тот уже падал, сражённый пулей. – Всем заткнуться! Ничего не произошло! Отходим к острогу! Не спешить!
Вскоре все узнали, что их неуязвимый атаман ранен, и рана опасная. Казаки приуныли, но поддаваться этому чувству было некогда. Враг атаковал, его давление постоянно усиливалось.
– Занимаем позиции, казаки! – носился Иван по рядам защитников острога. – Палить прицельно! Натиск москалей ослабевает. Мы выдержим!
Сафрон выглянул после выстрела из бойницы. Весь двор перед острогом и дальше до сожжённой стены был усеян трупами стрельцов. Сотники и воеводы орали, понукая их продолжать атаку, надеясь, что победа близка.
– Казаки, стяг веет над крепостью! – голос какого-то казака показался близким к паническому.
– Пусть развевается, мать его! – Иван побежал на голос, а казаки продолжали яростно отстреливаться, не подпуская стрельцов к воротам острога.
– Скоро стемнеет и они отступят! Держимся, казаки!
Так и произошло. Воеводы подали знак, трубачи заиграли столь долгожданный отбой. Барабаны торопливо выбивали дробь возвращаться назад.
Стрельцы массами ринулись назад, оставляя раненых и убитых.
Казаки смогли отдышаться и отдохнуть. Провианта почти не осталось, но у казаков появилось мясо убитых коней, и его было достаточно. С нарядом было хуже. И пуль, и пороха оставалось совсем немного, и это, как и ранение атамана, сильно убавило прыти казацкому войску. А его оставалось всего несколько сотен. Большинство были ранены и едва держали оборону.
– Казаки! – кричал Иван, поддерживая раненую руку, собрав самых уважаемых воинов. – Нам больше нет смысла оставаться и защищать эту развалину! Атаман долго будет поправляться, если и выживет. Надо тикать отсюда, пока есть такая возможность. Что скажете?
Казаки угрюмо переговаривались, а Кирюшка, старый казак с сабельным шрамом через все лицо, молвил:
– Мы согласны, Ванька. Только что с ранеными? Не бросать же их тут.
С этим все согласились, а Сафрон предложил:
– После такого боя москали не сразу очухаются. Надо пустить разведку, нащупать дорогу на Дон, и можно уйти, коль Господь нам поможет.
– Верно гутаришь, Сафрон! Так и сделаем. Ванька, отбирай охочих казаков!
Пятеро казаков вернулись вечером следующих суток.
– Отступить есть возможность, казаки, – молвил старший разведки. – Москали почти ничего не охраняют. Радуются победе и ждут очередной. Готовятся, а пока зализывают раны, пьют и совещаются. Дорога есть. Лучше прямо сейчас и выступать. Скоро они спохватятся.
Два часа спустя отряд на лошадях, в повозках и санях, что удалось достать и отладить, двинулся из ворот острога. Ни один огонёк не показал, что острог покидают. В нескольких оконцах оставили горящие свечи, лучины, а на стенах горели небольшие костры.
– Оружие держать наготове, казаки! – распорядился Иван, взявший на себя командование. – Берегите Корелу!
