«Просто мне не хочется желать тебе неудачи, Джесс. Если ты вылетишь, то я займу твоё место. А ты классная, и я хочу привязаться к тебе, чтобы от всей души желать тебе успеха», – ответила Томпсон. Честно говоря, Джессика никогда не считала себя «классной». Она видела себя миниатюрной, будучи ростом чуть ниже метра шестидесяти, в меру стройной, в меру красивой, в меру ухоженной. Длинные русые волосы, серые глаза, аккуратные ногти, маленький шрам на шее из-за травмы в детстве – всё это делало из неё достаточно приятную девушку, но «классной» её никто никогда не называл, по крайней мере в лицо. Так что слова Сары прозвучали довольно странно, и Джесс не сразу определилась с ответом. Просто кивнула и всё. Зато вечером позвала её поужинать. Дело было в Хьюстоне, и служебный автомобиль отвёз их обеих в рыбный ресторанчик, где восторженная дублёрша уговорила Хилл выпить немного вина. Хотя, честно говоря, им строго запрещали алкоголь во время подготовки.
«Сара, очень приятно, что ты желаешь мне успеха. Но объясни, если ты не хочешь занять моё место, то зачем вообще ввязалась в проект?» – спросила она тогда, выпив пару бокальчиков для храбрости.
«Всё тривиально, Джесс. Я вошла в отряд астронавтов из-за того, что подходила тебе в дублёры. Я полечу на МКС и пробуду там две недели, занимаясь исследованиями. Я стану изучать космос, и, может статься, полечу на Марс в следующую смену. Всего через три года. А если бы я желала тебе неудачи, даже подсознательно, то карма непременно наказала бы меня. Так что я лучше буду хотеть стать той, кто встретится с тобой на орбите Марса через четыре года, понимаешь?»
За тем ужином они успели поболтать о самых разных вещах – не только о том, как психологически тяжело быть просто замещающим участником миссии. Томпсон раскрылась для неё с неожиданной и приятной стороны, и Хилл, которая с большим трудом заводила друзей, действительно захотела видеть в Саре подругу, а не просто своего дублёра. Именно она впервые задала странный и неожиданный вопрос о составе экспедиции. Джесс так много времени уделяла подготовке к полёту, что не оставляла ни единой секунды для того, чтобы поинтересоваться, почему так случилось, что на Марс отправляется поровну мужчин и женщин, считая, что это просто совпадение, результат случайного отбора лучших специалистов.
Однако, Томпсон, судя по всему, нашла время и на такие измышления. Она считала, что экипаж формировали с учетом возможности последующего разбиения на пары. Ведь существовал риск того, что экипаж останется на Марсе навсегда. Эта мысль почему-то зацепила Джессику, и она часто обдумывала тему в дальнейшем, и чем дольше размышляла, тем более неприемлемым ей казался подобный подход. Какой-то бюрократ или психолог, а может даже сотрудник спецслужб принял решение и подобрал ей потенциального мужа? И кого же? Американца? Русского? Китайца? А может ещё хуже. Что, если саму Джесс подобрали для кого-то из них в жёны, взяли не столько за интеллект, а потому что она «подходящая»? Нет уж, Хилл вам не племенная кобыла!
После ужина с Томпсон девушки стали видеться чаще вплоть до самого отлёта. А перед стартом Джесс ощутила боль и тоску. Сара не станет её лучшей подругой, их время осталось позади. И, скорее всего, оно потеряно навсегда, потому что даже четыре года в таких обстоятельствах – вечность. Хилл чувствовала, что летит в чёрную бездну с людьми, среди которых, к тому же, кто-то выбран ей в пару, и это осознание усугубляло одиночество.
