От любви до ненависти – одно сообщение. Часть 1 - страница 19

– «Мальчик из Питера» – звонит уже, время только шесть утра по Москве. Случилось чего? По привычке считаю до пяти и отвечаю.

– И тебе доброе утро, – небрежно закидываю ногу на ногу, потягивая крепкий чай.

– Доброе утро! Знаешь что? – Выжидает паузу. – У меня сегодня день рождения!

Давлюсь чаем и бью себе по груди.

– Ого, с днём рождения, кот, – как-то вяло поздравляю я.

– Солнце ещё не взошло, а уже ласкает своими лучами. Спасибо. Зайка, я так рад. Мне теперь шестнадцать.

– Здорово.

В последний раз я радовалась тринадцатилетию. Последний раз задувала свечи на торте, улыбаясь. Последний раз звала кого-то на празднование. В четырнадцать получала паспорт и понимала, что теперь я сама несу ответственность. А в сам день рождения пошла на вокал. Бабушка пыталась отговорить, но я упёрлась. Засунув наушники в уши, и сквозь тающие сугробы, побрела в колледж на сводную. После репетиции водили хоровод и обязали загадать самое заветное желание. Долго думала, и не придумала ни чего лучше, чем попросить о том, чтобы мне написал один лично знакомый артист, по которому в какой-то степени тащилась. И он вправду написал, в этот же вечер. Мы пообщались пару часов подряд, а потом стало грустно, что чем-то большим с ним никогда не будем. Немного разные слои общества.

В пятнадцать были свои причины разрыдаться так, что потом пришлось успокаивать долгим разговором. Я сидела на кухне с кружкой чего-то. Помню точно, что-то рисовала, а потом накрыло. Когда дверь на кухню скрипнула, сделала вид, будто всё хорошо, только красные глаза и всхлипы быстро выдали. Аля – гражданская жена отца, очень долго говорила со мной о проблеме. В итоге проблема написала перед сном, объяснив, почему не смогла поздравить днём. И всё по-новой. С тех пор боюсь этого праздника.

Да и чему радоваться? Всего лишь стану старше, а значит ближе к последнему дню своей жизни. Что будет на шестнадцать лет, м? Собьёт машина или поезд? Или случайно прославлюсь в интернете своим фейлом? Жуть.

Напевая под нос какую-то бредятину, иду за блокнотом, чтобы рассказать о начале ещё одного дня, такого же, как и все предыдущие.

«Доброе утро, если оно таковым является. Пока что всё, можно сказать, отлично. Никаких планов на сегодня нет. Недавно звонил Женя. Сказал, что у него день рождения.

А! Ещё кое-что. Я узнала фамилию возлюбленного. Королёв! Евгений Королёв – звучит красиво. Даже хочу его фамилию. Но стоп, стоп. Я ещё не простила. А то, что дала второй шанс… он мне самой нужен. Не готова прощаться. Прикипела что-ли? Или хочу доказать себе что-то?»

Следующий час провожу за попытками сосредоточиться на новом произведении. Только всё время отвлекаюсь на что-нибудь. Что-то всё равно не даёт покоя. Не из вне, внутри. Словно ёкает что. Смотрю на себя в зеркало. Организм пытается докричаться через побледневшее лицо, через похолодевшие ни с того ни с сего руки, и потускневшие глаза, через которые друзья почти всегда угадывали мою грусть.

11:09

Наконец-то выползаю из своего укрытия хикки на улицу. Погода отстой, то есть присущая ноябрю. И всё-таки заставило такое выйти из зоны комфорта с карандашом и скетч буком в руках. Располагаюсь на ближнем к веранде пню, и кручусь, в надежде найти удобную позу и хороший вид. Здесь не чего искать. Замёрзший вишнёвый сад и кучка деревяшек, не более. Но я увидела красоту.

Только не довольна своей работой. Ни одним деревом, ни одной дощечкой. Всё они кажутся неправильными. Здесь, перед моими глазами красота уродства. На листе же эта красота на самом деле уродлива.