– Ближе к делу, Олег Маратович, – перебил я ледяным тоном. – К чему это?
Он шумно выдохнул и, сцепив руки в замок, ответил:
– Ладно. Меня беспокоит психическое состояние Мариям. Скажем так… я не посмею как-то оскорбить вас подозрениями, но скажу, что адаптация проходит тяжело. И этому явно есть причины. Вы и сами все видели.
Я медленно опустил взгляд, молча соглашаясь с тем, что и вправду не слепой.
– Возможно, вы недооцениваете насколько ее нервная система чувствительная, Адам Салихович, – не предположил – констатировал хозяин кабинета, – но сейчас вашей жене требуется особое отношение.
Некоторое время я буравил глазами воздух, переваривая возникшее внутри сдавливающее чувство. Моменты, случившиеся с ней в доме, начали один за другим всплывать в голове и скручивать нервы.
– Нужно что-то менять, – выдернул меня из мыслей обеспокоенный голос врача. – Лекарства, по всей видимости, не компенсируют то, что Мариям получает извне. Конечно, если вы не хотите, чтобы я выписал вашей жене препараты с более сильным воздействием…
– Исключено, – отрезал я. – Она должна справиться сама.
– Но она не справляется! – твердо возразил он. – И если вы не придадите этому должного значения сейчас – очень скоро ситуация может выйти из-под контроля.
Внутри вместе со скепсисом всколыхнулся напряг.
– Что вы имеете в виду?
– То, что вслед за депрессией последует состояние, из которого ее можно будет вытащить только при помощи специалиста, – мрачно заключил Олег Маратович, настырно глядя мне в глаза. – Кроме того вы не сможете предугадать, на что толкнет Мариям это неуправляемое состояние. Поверьте, пока вам кажется, что вы держите все под контролем, но в какой-то момент… вы ощутите себя абсолютно беспомощным с ней!
Стиснув челюсти, я подался вперед и хмуро потер ладони. Мне не понравилось то, что я вмиг себе представил.
– Я могу понять, что вам не так просто справиться. И не только потому, что у Мариям амнезия... Но уверен, вы не желаете ей зла. И если…
– Что я должен делать? – спросил я, резко взглянув на врача. Давая ему понять, что поверил и не собираюсь спорить с вещами, в которых нихрена не разбираюсь.
Он вздохнул, будто мои слова принесли ему облегчение.
– В первую очередь это здоровая, спокойная обстановка в доме. Дайте ей больше пространства, если так будет проще этому следовать, – предложил хозяин кабинета. – Я не прошу вас совсем избегать пересечений – это тоже не выход. Но если они случаются, то непременно должен быть положительными!
– Я понял, – угрюмо отозвался я, поднимаясь с кресла. – Что-то еще?
– Нет... Для начала этого достаточно. И поймите, Адам Салихович, я не пытаюсь вам указывать, что делать. Я хочу помочь! Как лечащий врач Мариям, я заинтересован в ее скорейшем выздоровлении и делаю все для этого, но… кое-что не зависит от меня. – Он шагнул ко мне и протянул руку. – Ей нужна ваша помощь.
Помедлив мгновение, я пожал ее в ответ и успокоил врача:
– Я вас услышал.
Из кабинета выходил со скользким чувством, будто меня отчитала как щенка. Причем по делу. Не стоило отрицать – слова Маратовича возымели эффект, но пока я не особо представлял, с чего именно должен начать работу над ошибками.
Размышления резко отошли на второй план, когда мой взгляд не нашел знакомую фигурку на диване возле кабинета. Очень скоро я понял, что Мариям вообще в коридоре нет! И ее одежды тоже. Только сумка и осталась одиноко валяться рядом с диванным подлокотником.
