От лжи к покаянию. Российская историография о масштабах репрессий и потерь СССР в 1937–1945 годах - страница 6

Если предположить, что «тройка» работала без перерыва все 24 часа, то на одно дело было затрачено чуть больше одной минуты. Фактически – несколько секунд.

Через год этой же «тройкой» – 1 ноября 1938 года было вынесено 619 смертных приговоров[57].

С 5 августа 1937 года и до середины ноября 1938 года «тройками» НКВД-УНКВД было осуждено не менее 800 тысяч человек, половина из которых – к расстрелу[58]. 800 тысяч человек – это почти 60 % от общего числа репрессированных в эти годы по политическим мотивам[59]. Остальная часть осужденных за контрреволюционные и другие особо опасные государственные преступления приходилась на иные внесудебные органы (Особое совещание при народном комиссариате внутренних дел СССР, военные трибуналы и суды)[60]. Только Военной коллегией Верховного Суда СССР и ее выездными сессиями в 60 городах СССР с 1 октября 1936 по 30 сентября 1938 года было осуждено 36 157 человек, из них к расстрелу – 30 514 человек или 84,39 %[61]. Особая жестокость приговоров Военной коллегии, работавшей в эти годы под председательством В. Ульриха, объяснялась тем, что ей поручали дела в отношении наиболее известных и в прошлом авторитетных «врагов народа», оставлять в живых которых в тех условиях было никак нельзя.

Параллельно с цунами разоблачений, арестов и осуждений «врагов народа», страну в 1937–1938 гг. накрыла волна преследований членов их семей. В отношении жен и детей «осужденных изменников родины» были приняты такие же жестокие меры, что и к мужьям и отцам.

5 июля 1937 года, через три дня после принятия постановления Политбюро от 2 июля «Об антисоветских элементах», положившего начало наиболее массовой террористической акции тех лет, выходит еще одно постановление под размытым названием «Вопрос НКВД». В нем говорилось:

«1. Принять предложение Наркомвнудела о заключении в лагеря на 5–8 лет всех жен осужденных изменников родины членов правотроцкистской шпионско-диверсионной организации, согласно представленному списку.

3. Установить впредь порядок, по которому все жены изобличенных изменников родины правотроцкистских шпионов подлежат заключению в лагеря не менее, как на 5–8 лет.

4. Всех оставшихся после осуждения детей-сирот до 15-летнего возраста взять на государственное обеспечение, что же касается детей старше 15-летнего возраста, о них решать вопрос индивидуально.

5. Предложить Наркомвнуделу разместить детей в существующей сети детских домов и закрытых интернатах наркомпросов республик»[62].

Этот короткий и очень страшный документ предрешил судьбы всех жен и детей «врагов народа»[63]. В оперативном приказе НКВД № 00447 от 30 июля 1937 года в отношении семей «изменников родины» говорилось следующее:

«Семьи приговоренных по первой и второй категории, как правило, не репрессируются.

Исключение составляют:

а) Семьи, члены которых способны к активным антисоветским действиям. Члены такой семьи, с особого решения тройки, подлежат водворению в лагеря или трудпоселки.

б) Семьи лиц, репрессированных по первой категории, проживающие в пограничной полосе, подлежат переселению за пределы пограничной полосы внутри республик, краев и областей.

Все семьи лиц, репрессированных по первой и второй категориям, взять на учет и установить за ними систематическое наблюдение»[64].

Из двух относительно небольших пунктов второго раздела пространного «кулацкого приказа» следовало, что семьям не избежать участи «врагов народа». Именно для этого все они брались на учет, и за ними устанавливалось систематическое наблюдение.