Но к непогоде он привык.
Там, в канцелярии небесной
О нас, наверняка известно.
Кому-то в дождь дорогу мерить,
Кому-то, тихо ждать и верить.
В том нет беды, когда есть силы,
Когда туманы глаз не скрыли
И мысль свежа, как зимний вечер,
И знаешь кем ты будешь встречен.
Так думал он, минуя лужи
И про комод, который нужен,
И про Бельчонка, и про мать,
Про тетку, что ей рассказать,
Про ночь, про деньги, про угро,
Про путь, телегу и авто.
И грязь здесь, вроде пожирней,
И с каждым шагом всё темней.
Вдруг взгляд за что-то зацепился,
Он сбавил шаг, остановился.
Фонарь, шагах аж в двадцати,
Не видно в общем-то ни зги.
Пробил глазами темноту,
Всмотрелся в павшую листву.
Забыл дышать, стоит, глядит,
Как будто, вроде цепь лежит.
Ногой кленовый лист поддел,
От удивленья чуть не сел…
В листве, едва хватая свет,
Лежит пузатенький бреге́т.
Как дивно случай свёл мосты,
Он тут же в руку взял часы.
Взглянул на улицу пустую,
Никто не ищет вещь такую.
Что мыслями себя терзать,
О том, кто мог их потерять.
Я их нашёл, мне и владеть,
Теперь я буду в них смотреть.
Достал платок, протёр насу́хо,
Да только вот не слышит ухо
Ни тик, ни так, неслышен ход,
Видать, закончился завод.
Есть ключик, тут же, на цепи,
Не лучше ль к свету подойти.
В не ярком свете фонаря,
Открыл бреге́тик не спеша.
Стояли стрелки на восьми,
Не здесь, ты сзади посмотри.
Открыл другую крышку, вот,
Здесь запускается завод.
Вставил ключ, крутнул три раза,
Бреге́т затикал, вот зараза,
Неужто долго здесь лежал,
Никто бедняжку не поднял.
Здесь не пропащий дикий лес,
Каких же в мире нет чудес.
Видать по верху златом крыт
И на цепочке ключ висит.
Латинских буквиц череда,
Каких-то странных два значка,
Чуть ниже, цифрой писан год,
–Да вам тридцатый уж идёт.
Опять послушал, жив старик,
С ним чётким ходом говорит.
–Эк я сподобиться сумел,
Во тьме бреге́тик разглядел.
Полезно ночка началась,
Скажу вам прямо, удалась.
В карман часы он положил
И дальше к тётке поспешил.
Ускорим чуть событий ряд,
Тех, что нам мало говорят.
Хронометраж писать не станем,
Но всё ж поверхностно заглянем,
Для связи текста, так сказать,
О них бы тоже нужно знать.
Добрался к тётке на Тверскую,
Через дворы и тьму ночную.
Хозяйка в дом его впустила,
Под лампой чем-то стол накрыла.
Скорей удивлена, чем рада…
Мужик у ней, из Петрограда,
Как раз в ту ночь он и дежурил,
В Палатах Думских караулил.
Баранки, крепкий чай, варенье,
Вот дал же тётке Бог терпенье
Семёновы рассказки слушать
И чай с сухариками кушать.
Сушил пальто и обувь мыл,
Но про угро́ не говорил,
Не говорил и про часы,
Не к месту речь о них вести.
Всё как-то в общем, дом, работа,
Да завтра вот ещё суббота,
Комод, де вроде сторговал,
А денежек с собой не взял.
И складно так всё сочинил,
Что сам себя он удивил.
Дождь за ночь, всё ж угомонился
И день чуть-чуть развеселился.
Наутро, когда муж пришёл,
Про то и с ним он речь повёл.
Короче, занял пять червонцев,
Помог ещё чинить оконце,
Потом ссыпали уголь вниз,
Зачем-то правили карниз.
Зеленой выпили немножко,
Расселись вместе у окошка.
Вели беседы про житьё,
Но каждый думал про своё.
Для матери, отрезок ткани
Свернула тётка на диване.
В газетки плотно закрутила
И свёрток сей ему вручила.
–Здесь вот, подарок для сестры,
Не замарай его смотри.
За всё он их благодарил,
Потом ещё раз повторил,
Что всё вернёт он до среды,
Ты уж будь дома, подожди.
Собрался, вышел из ворот
И побежал смотреть комод.
Адрес быстро он нашёл,
Точно к часу подошёл.
– XI -
Обычный двор, три дома вкруг,
