Пётр быстренько продал свои магазины, причём довольно – таки выгодно, удачно подвернувшемуся приезжему и на эти деньги стал, строить себе, тоже лесопилку, как у соседа. Но в отличие от Ивана, оборудование завёз из Финляндии, а это существенная разница и дело у него пошло на лад. Да не пошло, а поехало. Полетело, даже можно сказать.
Его доски получались, ну просто загляденье. Они были похожи на сувенирные матрёшки, вот, только не расписные. Люди стали приезжать за ними издалека, и дело быстро стало налаживаться.
Видя такое дело, его Алина успокоилась и, даже попросила у него прощения, ссылаясь на то, что она погорячилась. И даже расплакалась снова, но, теперь уже от раскаяния. Ей было стыдно за свои обидные для него слова. Ведь Париж, снова замаячил на горизонте. И он, конечно же, простил её, как любящий муж. А, как же иначе. Жизнь, она такая. Не бывает без ссор и огорчений. Ведь: Милые бранятся, только тешатся, сказано давно до нас.
На лесопилку же Ивана, теперь заглядывали покупатели редко, да и то, за незначительным количеством материала. Так, может, кто хотел теплицу подновить, или же совсем бедолаги, желающие баньку обшить. Конкретных заказов не было совсем. Все ехали за досками к Петру. И, только к Петру. Загрузившись под самые края, фуры отъезжали, утопая от тяжести в снегу и грязи, ещё не успевшей затвердеть от ранних морозов. Зима только, только собиралась показать свой норов, но ещё жалела людей. Не пугая их всей своей настоящей лютой силой и напором.
Иван же просто обалдел от такого поворота дела у соседа. Он наливался злобой и показывал всю свою затаённую ненависть, против Петра. Нанимая молодчиков, он засылал их к нему на лесопилку. Одни высматривали, вынюхивали, что к чему и рассказывали всё в красках. Что и почём. Другие по – настоящему вредили, кто, как мог. Или насколько щедро платил им Иван. Они портили машины для распила дерева, прокалывали шины у приехавшего транспорта за досками и те, ремонтируясь, тормозили ход работы.
Кому же нужно было спешно, переезжали на лесопилку Ивана, но, видя разницу товара, загрузившись лишь для приличия, уезжали, можно сказать ни с чем. Иван просто рвал и метал, видя всю эту катастрофу.
И, что он дурак удумал, купить эту виллу? Угрохал все свои денежки, а видеть её ещё и не видел воочию. Теперь иди, хоть побирайся. Да и договор этот, составленный на турецком, всё время не давал ему покоя. Хрен его знает, что там написано.
Конечно же, Наташа уверяет его, что там всё чики – чики. Её знакомый так хорошо всё организовал, что у Ивана нет причины для волнения. Да и сама его козочка ни разу не дала повода для сомнения в её чувствах к нему. Хоть в этом он уверен на все сто и точно знает, что тыл его защищён.
А вот сын в отличие от неё совсем обнаглел. Пока отец давал исправно деньги, он и носа не совал в их с Наташей жизнь. Теперь же совсем охамел гадёныш, чуть не в постель третьим напрашивается. Ведь Наталья моложе его на целый год, так он сучонок делает какие – то намёки ещё. Мол, отец уже стар для неё, а он в самый раз. Ух! Убить мало этого молокососа.
А ведь было всё так хорошо до недавнего времени. Купил же ему квартиру, машину не последней марки. Много ли мало, а больше миллиона отвалил за неё, деньги давал на расходы. Жил он себе в своё удовольствие, гонял в Архангельске на своей тачке, трахал девок, оплачивал все их запросы и причуды. Ну и живи себе своей жизнью. Не лезь в чужую. Да пора бы уж и за ум взяться и, учиться эти самые деньги заколачивать самому. И цену им узнать, а не жить на халяву, не зная, что и почём. А он зачастил последнее время в Октябрьский и живёт, чуть ли не месяцами у отца.
